– Свои, Рыжик, свои!
Маша отперла дверь, сбросила туфли и босиком вошла в дом.
– Проходите… Да вы не разувайтесь. Вот ваша комната. А тут отдыхающие из Херсона живут. Муж и жена. Спокойные. Так что вас не потревожат. Продукты какие – в холодильник ставьте. А еду в дом не носите, мураши понабегут. Обедаем во дворе.
Крашеные полы были покрыты чистыми половиками. Из большой продолговатой гостиной, где находились невысокая печь, диван и телевизор, две двери вели в комнаты, одна из которых предназначалась вновь прибывшему. Тюлевые занавески, цветы на окнах создавали тот неповторимый патриархальный уют, от которого столь ретиво избавлялись московские жители, устанавливая евроокна и опускающиеся жалюзи.
– А ну пошли отсюда, кыш! Опять в огород забрались. Всё с курями воюю, не то помидоры поклюют.
За домом под проволочным навесом, затянутым маскировочной сетью из тканевых листочков различных оттенков зелени, располагался длинный стол и две лавки по бокам. Весь двор был вымощен бетоном.
– Пойдемте, туалет покажу.
Хозяйка открыла калитку и прошла по бетонной дорожке, обильно загаженной курами.
– Вот здесь. А тут свет включается. Только вы калитку притворяйте, а то куры выбегут.
Пахло скотным двором. В сарайчике рядом с дорожкой кто-то натужно дышал.
– Располагайтесь. Отдыхайте после дороги.
– Спасибо! Я на море схожу.
Сергей бросил в полиэтиленовый пакет полотенце и плавки, предусмотрительно купленные на вокзале в Запорожье, хотел надеть шорты, но, подумав, отложил в сторону. Как ещё посмотрят деревенские жители на мужика, разгуливающего без штанов?!
Вода, блестевшая в разрывах между домами по правую сторону шоссе, оказалась лиманом, то есть солёным озером, отделённым от моря песчаными дюнами. А до самого моря надо было ещё идти минут пятнадцать по широченному ровнёхонькому пространству – высохшему дну когда-то отступившего лимана. Сергей снял ботинки. Утоптанная и укатанная, перемешанная с солью и окаменевшая лиманная грязь приятно покалывала ступни. Навстречу с моря тянулись отдыхающие. Зависшее над горизонтом солнце окрашивало их тела в сказочно-бронзовый цвет. Да и само море, когда оно появилось из-за дюн, было неожиданным, серо-голубым с золотыми солнечными блёстками.
Сергею показалось, что он находится в середине гигантской натянутой песчаной тетивы, готовой вышвырнуть его прочь с этого берега, этой страны, этой планеты прямёхонько в адову топку термоядерного светила. Острое чувство, рухнувшее на него, и ещё ощущение незащищённого одиночества. Он бежал, пока мог, а дальше бежать некуда. Надо здесь жить. Всё, что казалось устойчивым – дело, дом, семья, превратилось в бумажный кораблик, который так легко пустить ко дну. Да и к чему напрягаться – сейчас размокнет и сам потонет…