Луций добрался до стены. Стражники предупреждающе закричали, затем выпустили десятки стрел, которые, просвистев в воздухе, врезались в беглеца, не причинив тому никакого вреда. Но и находящимся на стене было достаточно лишь встретиться с Луцием взглядом, чтобы, забыв обо всем, впасть в ужас.
Беглец перебрался через стену, оказавшись, наконец, на свободе. Никто и не пытался его остановить. Луций ликовал. Идя по Аквоморию, он впитал столько страха, испускаемого стражниками, что до сих пор чувствовал приятное тепло, греющее его тело.
Никто не искал сбежавшего каторжника, точнее, всем было не до него. Из шестисот работающих здесь охранников больше половины решили уйти в отставку, наотрез отказавшись выходить на работу за любое жалование, заставляя трястись от ярости и топать ногами коменданта Аквомория. Каждый, глупо улыбаясь, рассказывал правдоподобную историю, почему ему срочно нужно покинуть это проклятое место, но никто и словом не обмолвился об увиденном накануне демоне.
Вскоре Луций оказался в родном Нойзи, городе его сновидений, в городе, к которому когда-то были прикованы все его мечты и планы. Но это было в прошлой жизни, жизни незнающего бед богатого торговца. Теперь же, скитаясь между серыми постройками городских кварталов, он был всего лишь одним из множества бродяг, странствующих по бескрайнему Энносу.
В городской сточной яме, где в сливаемых дворцами местной знати помоях копошатся черные крысы, выискивая себе пропитание, недовольно зыркая красными глазами на греющихся здесь бездомных, Луций нашел своего сына Гая.
Перепачканный мальчуган опасливо взглянул на приближающегося к нему статного мужчину с ярко-синими, небесного цвета глазами и шарахнулся в сторону, не узнав отца.
– Стой! – крикнул Луций, стараясь задержать ускользающего сына.
Но тот даже не обернулся. Измученному за время долгих скитаний Гаю казалось, что его могут искать лишь для того, чтобы причинить вред.
– Гай, ты меня разве не узнал? – прокричал ему в след отец.
Но ужас продолжал гнать мальчика прочь от незнакомца.
Вскоре Луцию удалось схватить сына за плечи. Тот, пытаясь вырваться, словно дикий зверек, пойманный хищником, испуганно смотрел расширенными от страха глазами и, всхлипывая, закричал:
– Отпустите! Я ничего не сделал! Вы обознались! Пожалуйста, отпустите! – и на хлопающих глазах выступили слезы.