– Говорят, она красива, – ответил он сдержанно.
– А имя-то какое у неё? Может, всё-таки расскажешь? – я слегка толкнул брата в бок.
Принц посмотрел на меня, наконец сдавшись перед расспросами, и ответил почти шёпотом:
– Рания.
– Рания, – повторил я, смакуя это имя. – Звучит утончённо. Как сладость персиков из далёких стран.
Я пошутил, и брат закатил глаза, но я видел, что улыбка проявилась на его лице.
– Самым забавным будет наблюдать, как эта южная принцесса впервые увидит снег, – усмехнулся я, стараясь развеселить собеседника. – Похоже, тебе всерьез придётся позаботиться о том, чтобы согреть её в суровую веланийскую зиму.
Я ожидал увидеть хоть намёк на улыбку на его лице, но Саймон лишь взглянул на меня со скрытой грустью, как будто мои слова коснулись чего-то болезненного.
– Девушки всегда видели во мне лишь наследника престола, – тихо ответил он. – Их привлекал титул, возможности, которые я могу им дать… а не я сам.
– Принцесса уже богата, – попытался я ободрить брата. – Её интересы вряд ли связаны с твоим состоянием или титулом.
– Советники всё равно требуют, чтобы я подготовил свадебный подарок, – произнёс он с лёгким вздохом, будто это было ещё одним грузом на его плечах.
Я вскинул руки, как бы сдаваясь:
– Тут я тебе не помощник, брат. Помолвка, свадьба, потом дети… Искренне надеюсь, что такой расклад обойдёт меня стороной как можно дольше.
Саймон чуть усмехнулся, вспомнив:
– Раньше я думал точно так же, помнишь? Мать тогда сказала, что я просто не знаю, что такое настоящие чувства, поэтому и не хочу обременять себя обязательствами.
– Ну, братец, спасибо, что я – не наследный принц, – сказал я, слегка похлопав его по плечу и поднимаясь. – Меня такая судьба, надеюсь, минует.
Саймон проводил меня взглядом, в котором отражалась благодарность за тот небольшой уют, что я попытался внести в его вечер. Время, проведённое вместе, было редкостью для нас: наши жизни шли разными путями, разделёнными долгами и обязанностями. Я понимал, что тяжесть предстоящего правления лежала на его плечах с ранних лет, и, казалось, в глубине души он завидовал моей свободе, так же как я иногда сочувствовал его тяжкой доле.