Он шагнул на мост, и Париж вздрогнул. Фонари погасли один за другим, словно кто-то дунул на свечи гигантского торта. Вместо них зажглись газовые рожки XIX века, отбрасывая дрожащие тени карет и дам в кринолинах. Но когда Артем обернулся – позади высились небоскрёбы с неоновыми рекламами, а под ногами трещали голограммы мостовой.
«Середина», – понял он. Место, где эпохи накладывались, как плёнки в проекторе.
Ключ вонзился в воздух, словно в невидимый замок. С треском, похожим на хруст костей времени, открылся портал – не дверь, а разрыв, края которого искрились сингулярностью. Артем шагнул в него, и мир перевернулся.
Он упал в коридор из зеркал, где каждое отражало иной вариант реальности. Вот он – учёный в Институте хронометрии, холодный и без Луизы. Вот она – старуха в XXII веке, пишущая мемуары о призраке из прошлого. А вот они вдвоём, но… чужие: он – солдат Наполеона, она – монахиня, их пальцы соприкасаются через решётку исповедальни.
– «Выбирай», – зашипели зеркала, и голоса слились в хор. – «Одна реальность. Одна жизнь. Одна смерть».
Артем бежал, разбивая отражения кулаками. Стекло резало кожу, но боль была сладкой – доказательством, что он ещё жив. В конце тоннеля горел свет – мастерская Луизы. Он ворвался туда, захлёбываясь временем, и увидел её.
Она была прикована к мольберту серебряными цепями, чьи звенья звенели, как слёзы. Институт хронометрии оказался не организацией, а существом – бесформенным сгустком часовых шестерёнок и человеческих глаз. Оно пульсировало в углу, высасывая краски из её картин.
– «Ты опоздал», – прошептала Луиза, но её улыбка говорила обратное.
Артем бросился к ней, но цепи ожили, обвив его запястья. Шестерёнки впились в кожу, вытягивая воспоминания: первая встреча в архиве, запах лаванды, танец в музее…
– «Прекрасный материал для уничтожения», – заскрежетало существо. – «Любовь – лучшая приманка для душ».
Артем закричал, но вместо голоса из горла вырвался свет. Частицы его тела начали распадаться, питая машину Института. Луиза рванулась к нему, и в этот миг её дневник, лежащий на полу, вспыхнул. Страницы зашелестели, выписывая уравнение – то самое, что Артем написал в бреду после первого прыжка.
«E = mc² + ∞» – энергия равна любви, помноженной на бесконечность.
Цепи лопнули. Свет, рождённый их соединёнными сердцами, разорвал существо на кванты. Комната взорвалась сверхновой, и они падали сквозь слои реальности, держась за руки.