Он осторожно провёл кончиками пальцев по выключателю света. Голый пластик под ним показался неприятно шершавым, вызывая инстинктивное желание отдёрнуть руку. «Там тоже, наверное, микробы, – кольнуло его сознание. – Ведь я не дезинфицировал его». И снова перед глазами возник образ невидимых полчищ, осаждающих кнопку. Тело содрогнулось, и он включил свет, как будто мгновенный бросок в ослепительное электрическое сияние мог обескуражить этих призрачных врагов.
Вспыхнувший свет резанул по глазам. Белые стены ванной казались одновременно чистыми и пугающими, точно стерильная больничная палата, обещающая все ужасы медицинских процедур. Дэн неловко зажмурился, затем приоткрыл веки, пытаясь адаптироваться. В этом свете он видел раковину во всех подробностях: лёгкий известковый налёт у стока, мелкие пятна и разводы на крае. У него мелькнуло желание вычистить всё до блеска, но это означало бы утонуть в новой волне компульсий. Шагнув ближе, он положил ладонь на край раковины, и от прикосновения к прохладному фаянсу внутри всё сжалось. Воспалённая кожа отчаянно протестовала.
– Надо попробовать, – выдохнул он в полголоса, почти не сознавая, что говорит. И в этот момент нечто внутри сдвинулось – словно накопившееся напряжение потребовало выхода. Какое-то извращённое упрямство обрело силу, толкнув его на эксперимент: «А что будет, если я не помою руки?»
Он отстранился от раковины, выключил свет и попятился в коридор, точно боясь, что кран сам набросится на него или начнёт шептать ночные проклятия. Сердце громыхало так, будто загнало его в угол. Но он сделал то, чего давно не делал: не помыл руки после прикосновения к чему-то, что казалось грязным. Пересилил компульсию, против которой боролся столько дней. И тотчас же ощутил, как паника нарождается внутри, расползается по груди, как вязкая черная масса. Казалось, что через пару секунд он либо заорет, либо потеряет сознание. Но он не шевелился, стоял неподвижно, словно пытаясь, подобно канатоходцу, балансировать на краю обрыва.