Действительно, после столетия земельной собственности, первоначально абсолютно демократическая организация товарищества у франков привела к преобладанию аристократии, уже явно выделившейся, хотя до того времени исключительно личной и пожизненной. Без сомнения, время, когда в государстве франков должна была сложиться наследственная знать, было ещё далеко. На данный момент все сюзеренные собственники, называемые салическими людьми, в силу ранга их владений (сала), оставались, в принципе, политически равными между собой, в то время как они образовывали, по отношению к простым свободным людям, называемым романскими собственниками или скорее собственниками по римскому образцу (romani possessores), и к почти сервильному классу германских летов, единственную привилегированную касту нации. Тариф судебных композиций (вергельд), оценка социальной значимости индивидов, сохранял в пользу салических людей, через последовательные поколения, превосходство ранга и прерогатив, что является существенной чертой знати, оценивая личность франка всегда вдвое выше личности романа.
Но не только смешение рас произошло в каждом из этих социальных слоёв; сами воинские отряды, оставаясь германскими по своему составу, в какой бы провинции они ни находились, потеряли свой первоначальный облик под влиянием древнего общества. Основа и связь отношений между их членами полностью изменились. Двойное творение административной системы, установленной империей на земле Галлии, предоставило тип и рамки этой быстрой трансформации: это были военные бенефиции и подвижная иерархия должностей и общественных достоинств. Таким образом, с самого начала римские традиции сочетались с германскими обычаями, чтобы создать эту, не имеющую аналогов в прошлом, мощь земельной аристократии.
Захват земель между Рейном и Луарой превратил племена, управляемые Хлодвигом, в конфедерацию воинов-собственников. В этом состоянии каждый из граждан, то есть свободных людей, которые способствовали победе, продолжал, как член национальной армии, подчиняться непосредственно королю. Доля, пропорциональная его рангу, которую он получил в распределении завоёванных земель, представляла собой лишь цену его доблести и не добавляла никаких новых обязанностей к его военным долгам. Собственность, полученная таким образом, была для всех абсолютной, или, как говорили, аллодиальной, и наименее удачливый из воинов становился хозяином скромного владения, доставшегося ему по жребию оружия, так же полно, как меровингский король пользовался дотациями своего фиска. Даже поземельный налог не касался его, как и галла, приравненного к нему по статусу свободного человека; он касался только имущества романских собственников, romani possessores.