Пернатые соседские куры, являясь едва ли не единственными поклонницами дерзновенного творчества схимников-огородников, накануне насмешливо прокудахтали, что лохматые морковководы главу 25 откровенно побаиваются. Вислоухий кролик Пи-Пу тут же сознался, что так оно и есть, но Великий Пекинес, распушив свою львиную гриву и хризантемоподобный хвостик, звонко взвизгнул, что собачки китайского императора не знакомы с низкочастотным страхом и малодушным трепетом. Неразумный, в любых обстоятельствах принимая сторону Великопушистого, тут же наобещал курам залатать дырку в заборе, а мудрокот Костя, резюмируя отношение схимников к этой непревзойденной главе, заявил, что «треугольник будет выпит, будь он хоть параллелепипед», после чего победоносно отправился в джунгли малины и смородины спать до вечерней сметаны.
Все главы «Дао Дэ цзин» роскошны и восхитительны. Однако на наш, с Мудропушистым, зорко инфантильный нюх, посреди этой роскоши есть главы особенные, истинные бриллианты, придающие сему памятнику несравненное очарование. Так глава 25 принадлежит именно высшей категории как сложности, так и мудрости. Конечно, учитанные в буддизме домохозяйки могут заявить, что ничего принципиально нового в ней не обнаружили, но дело в том, что Лао-цзы про буддизм и слыхом не слыхивал, а Будда Готама (Готама – пали, Гаутама – санскрит) так же, как Иисус Христос, Бодхидхарма и Шестой Патриарх, не оставил своим жаждущим высокодуховных ощущений потомкам никаких задушевных напутствий. Все три корзинки буддистского учения составлены его в разной степени проникновенными последователями, кои давным-давно в густой гуще влажных джунглей сподобились услышать наставления своего Великого Учителя. С Шестым Патриархом аналогичная история: «Сутра Помоста» записана по воспоминаниям невнятного бхикшу Фахая, да еще и присутствует под Небесами в четырех вариантах, заботливо отредактированных столь же непонятными монахами. Кто поручится, что эти добрые люди все запомнили, ничего не перепутали и не добавили от себя пару-тройку «глубоких мыслей» во славу Благодатного? Так в этой главе неблагодарное человечество и имеет «горячие пирожки» из первых рук (не считая нашу бесстрастную конвертацию этой главы в русскоязычную лирику), причем, без нудных нравоучений и приторной философской начинки.