Наталья Бехтерева. Код жизни - страница 13

«Мне кажется, что многие люди не раскрываются в жизни потому, что не встречают своего, именно своего Учителя…»

Н.П. Бехтерева в клинике, 50-е гг.

Великобритания, Бристоль, Берденовский институт.

Н.П. Бехтерева вместе с Греем Уолтером (слева) и академиком Петром Кузьмичом Анохиным

Британский научный дневник Бехтеревой, 1960 г.

С Греем Уолтером и мужем В.И. Медведевым дома. Ленинград, 1963 г.

Г. Уолтер в лаборатории Института экспериментальной медицины

Переписка

Профессиональный и карьерный взлет молодой девушки, окончившей с отличием мединститут, был невероятным. Работала та самая «матрица памяти», привитая в детском доме, – быть лучшей, – которую постепенно сменила практически стопроцентная увлеченность наукой. Хотя свой путь в науке она нашла не сразу. До какого-то момента все еще не была уверена в медицине, считала, что это – этап, долг, который нужно отдать стране, а потом можно будет вернуться к математике или химии, дисциплинам, в которых она была сильна. Но ей удалось выработать гениальный симбиоз – использовать все эти возможности, работая в медицине.

«Студенты медицинского факультета первых двух лет редко увлекаются фундаментальными науками. Их влечет к себе таинство первой встречи с больным. И лишь затем, поняв, как многое еще неясно, студент или врач вновь пересматривает записи первых лекций, находя в них ответы на вопросы, которые поставила болезнь. Или – не находя. И примиряясь с этим. Или не находя и не примиряясь»[1].

Она начала искать ответы уже в аспирантуре и позже, с самого начала работы в Нейрохирургическом институте имени Поленова. Хотя в 50-х годах в клинике болезней мозга еще не было места для полноценного исследования его механизмов, тогда сама возможность проникновения в эти механизмы казалась делом хотя и очень важным, но «непросматриваемо», бесконечно далеким. А она рвалась в бой, и поэтому ненавидела, по ее собственному признанию, свою кандидатскую диссертацию, подготовленную под руководством очень сильного и уважаемого ученого Андрея Владимировича Лебединского, но связанную с исследованием условных рефлексов у мышей. К тому же аспирантура ее совпала с известной «павловской сессией» Академии наук^>1, и потому в автореферате присутствовала обязательная для того времени фраза: «В данной работе ничего нового по сравнению с павловским учением не содержится».