Демар прищурилась и наклонилась над столом, внимательно смотря в глаза Эрона, а через несколько секунд мгновенно ухмыльнулась и приняла прежнее положение.
– Вот придёт твоя мать сюда, – пригрозила она, – припомню каждое нарушение мистера Идеальность.
Эрон свёл брови к переносице и непонимающе взглянул на спокойную Демар. Она уже делала вид, будто читает учебник вместе с Керрой, при этом ухмыляясь уголком губ.
Демар постоянно ждала, пока её попросят продолжить. Привычки заканчивать свои предложения и объясняться у неё не наблюдалось.
– С чего бы ей прийти? – наконец спросил Эрон, не выдержав повисшего молчания.
Киан всё ещё жевал, но уже медленнее, заворожённо наблюдая за беседой. А Кэмп притих, не желая вмешиваться в очередную перепалку Эрона и Демар. Обычно они хорошим не заканчивались, и попасть под горячую руку Демар впоследствии ему хотелось меньше всего. Её эмоции выплёскивались током.
– Даже не знаю, – разыгрывая задумчивость, сказала Демар. – Не пробовал спросить у неё? А то стоит в коридоре, молчит…
Демар ещё говорила, но Эрон её не дослушал. Он вскочил из-за стола и скорее помчался к выходу из столовой, едва не снеся по пути ещё нескольких учеников. Помня о болезни отца, одолевшей того прямо перед отъездом Эрона, он боялся худшего. Поэтому дороги не разбирал, нёсся по рефлекторной памяти в надежде быстрее увидеть мать и спросить у неё, что произошло.
Сердце колотилось, конечности холодели, а после очередного поворота, когда он наконец нашёл её, Эрон увидел слёзы. Мама быстро оглянулась и вытянула руки. Эрон подбежал к ней, схватив за предплечья и посмотрев в глаза.
– Почему ты здесь? – оглядывая её с ног до головы, спросил Эрон. – Что с отцом?
Но она не ответила, продолжая смотреть на него заплаканными глазами и качать головой, словно умалишённые арумы из пустошей. Протянув ладонь к лицу Эрона, она погладила его щёку большим пальцем.
Нежно, аккуратно, словно прощаясь.
– Прости меня, – прошептала она. – Отец жив, с ним всё будет в порядке, но…
– Что, мама? – нетерпеливо спросил он.
Всегда учтивый и сдержанный Эрон в порывах сам себя не узнавал. На мгновение даже показалось, будто в его тело вселился чужой и теперь руководил сознанием. Но это был именно Эрон, и он начинал страшиться не собственного поведения, а слов матери.