Мимо прошли люди, отчего Авира замолчала, провожая их взглядом до выхода из парка.
– Я приходила обратно. Занималась, хотела показать ему, что могу, но он будто совсем перестал меня замечать, – устало говорила Авира, смотря на мощённую камнем тропинку. – Мне хочется стать для него идеальной, доказать, что я могу быть хранителем, но ощущение, что это…
– Невозможно, – завершил за неё Кретта, грустно кивнув.
Авира поджала губы и провела рукой по волосам, убирая их назад. Теперь скрывать лицо не приходилось, слёз уже не было. Либо они закончились, либо, высказав накопившееся, она и сама осознала очевидное, но так упорно незамечаемое.
Она недостойна, потому что родилась неправильной.
– Ты очень сильная, Авира, – вдруг твёрдо сказал Кретта, смотря на неё. – И ни Миан, ни отец, ни чужое мнение не способны это изменить.
– Вы хранитель цитадели, – напомнила Авира, грустно усмехнувшись. – Вам не понять, каково быть неправильным.
Он выгнул бровь, удивлённо смотря на неё и ловя вопросительный взгляд. Авира свела брови к переносице, выпрямившись.
– Я далеко не всегда был хранителем цитадели, – важно заметил он. – Поначалу и в меня никто не верил, считали, что я слишком мягкотелый для такого положения.
Авира задумчиво глядела на Кретту, подозревая, что он пытается подбодрить её. Но, сказав это, он не остановился, продолжая:
– Всегда отталкивали, критиковали, а после и вовсе перестали замечать, – воодушевлённо говорил Кретта, смотря на заинтересованную Авиру. – Но я нашёл выход.
– Какой? – едва не перебив его, спросила Авира, услышав тихий смешок.
– Равнодушие, – улыбнулся Кретта, наклоняясь к ней. – Я знаю, что справлюсь. А остальное уже неважно.
Авира недоверчиво смотрела не него, всё ещё не представляя, как можно не зависеть от одобрения отца. Но надежда, что именно это её спасёт, клокотала в сердце всё ярче, подводя к идее попытаться. Принять политику равнодушия и помнить, что не отец определяет хранителя и потенциал.
Это была идея, ведущая к счастью, и Авира осторожно к ней шла.
Июнь, 1215 год, поместье Демар, Бишрем
Твёрдо шагая по коридорам, Авира ловила на себе осуждающие взгляды остальных членов клана. Они пронизывали её ненавистью, едва не подрываясь напасть или высказать всё, что думают. Но никто не осмеливался. Неизвестно, что повлияло на них сильнее: её поединок с Мианом или покровительство Кадуса. Но эффект это произвело настолько хороший, что даже Миан, встретив её утром, коротко кивнул вместо очередной речи во славу своего рождения.