В тюрьме Пуэрто-Плата дни текли нудно и однообразно. Для Константина это был новый мир со своими правилами. Кормили отвратительно. Раз в неделю давали рис, в остальные дни – сосиску, утопающую в лужице масла. Эта диета напоминала дополнительный удар по печени.
Правил или каких-то понятий среди заключённых не существовало. Некоторые вели себя, как бесы, они даже похожи были на них.
Константин встретил в тюрьме знакомого доминиканца, с которым когда-то в городе играл в бильярд и угощал пивом. Тот начал набиваться в друзья, обещая помочь ему во всём, что касается тюремной жизни.
Этой же ночью, после отбоя, Константин услышал его голос за окном.
– Руссо, Руссо! – раздавалось в темноте.
Константин встал с топчана и уже хотел выглянуть в окно, но сосед – немец с другой шконки – схватил его за ногу.
– Не высовывайся, это подстава, – тихо сказал он. – Там охрана смотрит. Как только высунешься, поймут, что не спишь и нарушаешь правила.
– Мало того, что получишь дубинками, так ещё и отправят в карцер.
– У тебя суда не было, тебе нельзя попадать в карцер.
Адаптация к новым условиям требовала огромной выдержки. Вокруг Константина кипела странная, местами нелепая жизнь. Днём заключённые орали, визжали, смеялись. Было сложно понять, ругаются они или просто что-то громко обсуждают.
Этот непрекращающийся шум был настоящей пыткой.
По воскресеньям приходил пастор. То, что происходило в аудитории, где они якобы обращались к Господу, больше напоминало дьявольский ритуал.
Пастор выкрикивал какие-то фразы низким, блеющим басом, извиваясь всем телом и вскидывая руки к небу. Толпа с остервенением повторяла их ором.
Слушая всё это снаружи, никто бы не догадался, что это воскресный молебен.
Для встречи с посетителями в тюрьме тоже был специальный ритуал. Перед тем как пройти на свидание, заключённых заводили в комнату, где заставляли снимать нижнее бельё, садиться на корточки и раздвигать ягодицы. После такой унизительной процедуры желание идти на свидание пропадало. Однако адвокат с переводчиком, как специально, приходили регулярно – раз в неделю.
Константину казалось, что адвокат не пытается его оправдать, а просто выясняет, что он мог бы продать, чтобы оплачивать этот «бал абсурда».
– Доминиканская тюрьма – это очень опасное место, – уверял он. – Нужно приложить все усилия, чтобы вытащить вас отсюда.