– О, неужели, ты даже не предположил, что я в своей комнате могу переодеваться? – моё раздражение переросло в сарказм. – Или молиться обнажённой?
Вырвалось. Я так не делала.
– Ты молишься обнажённой? – лицо Трэвиса сильнее покраснело. Краска достигла ушей.
– Да.
«Что ты говоришь, дура?». Да ещё так уверенно и чётко. Прилив жара не заставил себя ждать – теперь у меня горели не только щёки, но и всё лицо вместе с шеей и ушами. Так нагло врать, а потом смущаться собственных слов, похоже, умела только я.
Трэвис продолжал стоять у двери, видимо, даже не догадываясь, что мне бы хотелось переодеться без его присутствия в комнате. Краска с его лица постепенно сходила, оставляя лёгкий румянец, словно он только что вошёл в тёплое помещение с мороза. Так и представила его в меховом пальто, заходящего в академию. На волосах лежал снег, на щеках алел румянец. Ему бы подошло.
Я сама не заметила, как губы растянулись в лёгкой улыбке. Но, наткнувшись на изумлённый взгляд Трэвиса, вернула сдержанное выражение лица, продолжая держать руки скрещёнными на груди.
– Я могу переодеться без чьей-либо помощи, – между делом произнесла я.
– Ах да, – спохватился Трэвис, поспешно закрыв за собой дверь.
Когда я всё же сумела сменить одежду и вышла из комнаты, он ждал меня в коридоре, прислонившись спиной к противоположной стене. Назвать этого парня странным – значит, ничего не сказать. Он был не так прост, как хотел казаться. Его молчание, редкие, но точные вопросы, хитрые взгляды, слова про принца нашего королевства. «Как много ему поведала Лилиан?» Но затрагивать тему погибшей матери я собиралась в последнюю очередь. Мои собственные воспоминания кровоточили, словно открытая рана.
Однако я всегда могла пойти на сделку.
– Вчера ты настаивал на… – я облизнула пересохшие губы, подбирая подходящее слово, – откровенности.
Настаивал – даже как-то слишком грубо сказано. Трэвис лишь раз спросил, пусть и слегка раздражённым властным голосом. Он всё-таки пока не принц и уж тем более не король, чтобы ему подчинялись. Но я была так обескуражена столкновением с Лотти, что даже не сразу придала значение тону его голоса. Только потом, когда он оказался в моей комнате, позволила себе пару нелестных выражений.
– Хотелось бы, конечно, знать, в чём заключается моя ценность для вас как пле…