Или, может быть, чего-то не хватает в Рите? Нет, как говорят, «изюминки»? Не знаю. Но сколько раз я ни проверял себя в мыслях, я убеждался всякий раз, что вряд ли какая другая женщина дала бы мне столько, сколько Рита. Мне кажется, что она отдала мне всё, что могла, а имела бы что-либо большее – отдала бы и это.
Какова-то будет наша близкая встреча? Ох, о многом, о многом надо нам с ней поговорить. И помолчать. Бывают такие минуты, когда молчание ярче слов. Человек молчит, а ты слышишь, как кричит его душа.
Чем ближе день встречи с Ритой – тем больше раздумий, тем чаще я заглядываю в дневник. Но раздумья все – хорошие, нужные. Они продиктованы одним желанием – укрепить наши отношения, найти, в чем мы ошибаемся.
Мне кажется, я нашел. Нашёл то, что мне не хватает в Рите. Я никогда раньше не думал, что это так важно. Но именно теперь я убедился, что без этого нельзя, что это – хотя и не главное, но очень, очень необходимое.
Что же это такое? Нежность. Такая нежность, которую может породить лишь самая преданная любовь. Никакие книги не помогут, если не найдёшь источника этой нежности в своём сердце. О такой нежности и в книгах не напишешь, потому что в книге – это значит, известна для всех, а она должна быть только для двоих. И каждое слово при этом точно обливает сердце невыразимой теплотой.
Черствяк, сухарь – я никогда бы раньше не подумал, что это так важно, что нежность – это единственный понятный язык любви. Карты, книги, лекции, наука – а что это там, рядом? Жена? Уют? Стандартная ласка? Кровать? Что же, это хорошо, больше мне ничего не надо. Вот ведь как я рассуждал. И сам был скуп на нежность.
А ведь Рита любит меня, и это могло бы послужить источником счастья. Была ли она нежна ко мне? Да. Только очень давно. Я уже забыл, когда. Эти отдалённые времена не перешагнули за 1950 год. Потом было больше горечи, чем нежности. Да и трудно было Рите. Она ведь сама росла без отца и матери и никакой нежности не знала в жизни, а создать свою собственную её сердце не могло. Честное слово, мне стыдно, что об этом приходится вспоминать, как о чём-то случайном! Помню замечательные дни в Риге, особенно до октября 1950 года. Курск, лето 1951 года, куда приезжала Рита с Танюшкой под сердцем. Наконец, апрель-май 1955 года, когда я ездил к Рите в госпиталь после рождения Максимки. Всё? Да, все. К сожалению, всё. А что же было в остальное время?