Она нравится моим соседям, и я даже зафиксировал пару мужских взглядов, брошенных украдкой. При мысли об этом я усмехаюсь над собой.
Мой лохматый барбос свернулся рядом на крыльце; я никак не могу заставить себя посадить его на цепь. Ночью здесь ещё прохладно, и светят апрельские крупные звёзды.
В этом году мне исполнится тридцать шесть лет, а Тане двадцать восемь.
Пёс лижет мне руку. Где-то далеко начинают свой концерт коты. Они начинают на низких октавах, постепенно повышая мяв до визга. Мне вдруг начинает казаться, что это плачет ребёнок. Я ухожу в дом.
Я достаю чистые простыни и собираюсь постелить общую постель.
январь 2001
ПРОЛОГ
Думаю, первую часть этого произведения не рекомендуется читать людям до сорока лет, вторую – по крайней мере, до двадцати пяти, а третью – так и вообще не рекомендуется читать никому. Разве что – после шестидесяти, по выходе на пенсию. Но в это время обычно уже не читают новое, а перечитывают старое.
Да здравствует спасительная сила лжи, её длинные ноги и лёгкое дыхание! Замечательность «парадокса лжеца» состоит в том, что стоит лжи заявить о себе открыто, как к ней все начинают относиться серьёзно. И кому-то нравятся яблоки, а кому-то – ящики от яблок. А если полагаться только на обоняние, то между ними – не такая уж и большая разница. В конце концов, если кто-то выглядит, как медведь, рычит, как медведь, пахнет, как медведь, не благоразумно ли будет решить, что это – медведь и есть? И вовремя убраться подобру-поздорову. Даже если реальной опасности и нет. Потом всегда можно будет разобраться.
«Сказка – ложь, да в ней намёк», «обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад», «…нас возвышающий обман»… что ж, а почему бы – и нет? Твёрдая почва жизненной неправды никогда не подведёт того, кто хорошо понимает, что любую неправду всегда можно поменять на другую. Попробуйте-ка проделать такой фокус с истиной. Открытие шила, спрятанного в мешке, может привести к нешуточным последствиям. Мироощущение человека расстраивается, удваивается и даже учетверяется. Он серьёзен и печален. А что такое это шило? Кусок дерева с загнанным внутрь и заточенным гвоздём. Всего-навсего.
Наши чувства постоянно лгут нам. Ничего удивительного – мы их так воспитали. Нам нравится думать, что нас любят, что мы – самые лучшие, понимаем всё на свете; конечно, всё это с оговорками, оттеняющими нашу объективную субъективность. Да будет так! Пусть они лгут нам и дальше, лишь бы нам было хорошо. К тому же – если не верить собственным чувствам, то – чему же верить? Уж не чужим ли словам?