– Свободно, заходите, – прошептал он.
Мия шагнула первой. Её тянуло вперёд в странную, почти волшебную тьму. Комната дышала прохладой, манила блеском, зеркальный лабиринт: загадочный, опасный, будто нарисованный в чьём-то сне. Здесь нужно было искать выход и остерегаться отражений, чтобы не врезаться лбом в чью-то копию, свою или чужую. Эд замер у входа. Он не любил такие места. С детства всегда тошнота, головокружение, паника, когда отражения вспыхивают внезапно, будто кто-то другой смотрит из-за стекла. Он шагнул внутрь с неуверенностью. Дверь за его спиной захлопнулась резко, как ловушка.
– Подождите меня! – закричал он, голос дрогнул, будто от удара током.
– Копуша, чего так медленно? – весело откликнулась Мия. Её голос был лёгким, искристым, он звенел – и звенел, – отражаясь от зеркал, будто смеялось сто разных Мий сразу.
Эд бросился вперёд. Лоб резко встретился со стеклом. Он вскрикнул. Перед ним отражение: сестра и фокусник, но будто заторможённые, далёкие, в каком-то чужом измерении. Он закричал снова, ответа не было. Только смех. Он звучал со всех сторон, заполняя уши, голову, грудь. Мигающий свет, всё вокруг одинаковое. Шаг, ещё один и ничего не меняется. Нельзя стоять, нельзя останавливаться. Он вытянул руку вперёд, как делал Адам, и пошёл вслепую, медленно, осторожно. Шаг и снова шаг. Тени скользили в стекле. Отражения шептали без слов. Иногда он оказывался в той же точке. Минуты тянулись вязко. Словно всё происходило под водой. Смех исчез. Осталась только тишина и мерцающие лампы над головой. Голос мальчика звал помощь. Никто не ответил. Отчаяние накрыло, как тёплое одеяло. Он медленно опустился на пол. Поджал ноги, прижался лбом к коленям. Слёзы горячие, настоящие хлынули сами. Вдруг тьма. Свет мигнул. Погас. Сердце ударило раз, другой и на третьем ударе он увидел: на другом конце – фигура: высокая, тёмная, невозможная.
– Мистер Адам? Это Вы? – прошептал он.
Фигура стояла. Смотрела. Молчала. А потом… скользнула в сторону и исчезла.
– Подождите! – голос сорвался. – Не убегайте!
Он вскочил. Побежал. Слёзы и страх застилали глаза. Всё внутри сжалось в комок. Он забыл про зеркала. Удар. Прямо в стекло. Мир распался. Всё потемнело. Он упал. Кровь тонкой, горячей струйкой потекла из носа. Тело было обездвижено. И тут, будто из глубины воды, в зеркале белый чешуйчатый хвост извивался в отражении, за стеклом – змея. Её голова с красными глазами кружила вокруг тела, тыкаясь носом в стекло. Язык скользил по поверхности, оставляя след. Она не могла выбраться. Где-то вдали, голос. Едва слышный. Знакомый.