Немного вздремнув после обеда, я проснулся в отличном настроении…
С Александром Николаевичем я стал уже чуть ли не на «ты»! А сколько водки мы выпили с ним вместе!
Он просто красавчик-барин! Оправдал всё, что я о нём читал. Ко мне отнёсся с пониманием и полным радушием, обещал, что не оставит и во всем поможет.
Однако предупредил, что пока ни с кем чужим я не должен общаться и без него мне никуда ходить не следует. Короче все в ажуре. Но самое страшное это документы.
Говорит:
– Бумаг при тебе, Андрей, никаких нет. Кто ты и откуда взялся, объяснить очень нелегко. Да и не всякий как я, поверит твоим словам. А посему можешь угодить в неприятности. Мне ты можешь доверять, я постараюсь и с документами тебе подсобить. Но это не враз делается, не вдруг. Сам понимать должен.
Я понимал и не спорил. Просто ждал и пытался угадать, как и что дальше со мной будет. Проснувшись и вдоволь повалявшись в кровати, я, однако, быстро соскучился и отправился искать своего гостеприимного хозяина.
Он был в своём кабинете, когда я, после стука, слегка приотворил дверь.
– Не помешаю? – начал я и замер на месте, едва не вскрикнув.
С ума сойти!
Энгельгардт писал пером и чернилами!
Кивнув мне, он вернулся к своему занятию, но сделав пару-тройку предложений, отложил перо в сторону, присыпал чем-то написанный текст, чтобы подсушить чернила, и от души дунул на лист.
Да уж, цивилизация.
Я подошёл к нему поближе, но что он писал, прочитать не успел. Александр Николаевич, видимо не желая показывать мне написанное, а может быть просто, чтобы не заставлять меня ждать, закрыл свою тетрадь и убрал её в необычный, похожий на старую школьную парту ящик с замком. Провернув ключик, Энгельгардт убрал его в карман.
Я сел в кресло, взял в руки газету, прочитал её название «Недѣля», бегло оглядел первую страницу и снова положил на ворох других свежих газет и журналов. В принципе, текст я понять мог, но решил, что мне это ни к чему. Со своими проблемами бы разобраться.
Энгельгардт словно почувствовал моё настроение:
– Итак, молодой человек… Нужно выправлять ваши документы. Слишком много слухов уже ходит. Если этого не сделать, первый же становой посадит вас в «холодную» до выяснения. А выяснять то, собственно, и нечего. Определят вас как сошедшего с ума и запрут в какой-нибудь больнице-колонии для скорбных главою, а то может и в сам Московский доллгауз [6] свезут. Со мной-то можете не бояться, я за вас любому тут поручусь, а в одиночестве не извольте гулять по селу, если только вокруг моего имения.