Мимо проехал пустой девяносто первый автобус. Фрэнки двинулась следом. Добравшись до центральной площади с часовой башней, свернула на Кроуч-Холл-роуд, а затем на Брайанстоун-роуд, где жила её подруга Оливия, а прежде и она сама. Дальше на повороте виднелся кусочек её прежнего дома, но проверить, горит ли в окнах свет, не хватило духу. Больно даже от одной мысли, что Фрэнки больше никогда не переступит порог. Как быстро всё изменилось: сначала жизнь забрала отца, а потом дом, где прошло счастливое детство. Первое время после переезда, когда она наведывалась в гости к Лив, всё время хотелось плакать. Мама же как будто с лёгкостью вычеркнула Кроуч-Энд из жизни.
В окнах Банвиллов горел свет. Фрэнки слезла с велосипеда, чуть не врезавшись в мусорные баки, и пристроила его в арке, через которую можно попасть на задний двор Лив и их соседей. И если в детстве она бы зашла в дом через заднюю дверь, минуя железяки мистера Банвилла, то с возрастом предпочитала иметь дело с главным входом. Наверное, на подсознательном уровне. Чем старше становишься, тем лучше понимаешь, сколько секретов могут хранить взрослые и как безразличны к ним дети. За это им и позволяют видеть больше, чем подросткам. Так что время, когда Фрэнки залетала на кухню миссис Банвилл с раскрасневшимся от бега лицом, прошло.
Она нажала на звонок. Внутри послышались крики, топот и наконец ей открыл Джордж, глядя снизу вверх огромными глазами в квадратных очках.
– Привет, малявка.
– Привет, а я видел тебя в окно. – Из-за обилия жевательных конфет во рту мальчик еле ворочал языком. В воздухе расплылся аромат «тутти-фрутти». – Лив ужинает.
– Мама дома?
– Угу.
Джордж поспешил наверх, а Фрэнки сняла бомбер и прошла на кухню, откуда доносился звон посуды. По маленькому телевизору шло ток-шоу. Оливия грустно сидела над тарелкой с овощным супом, пока Регина Банвилл, в розовом халате и с бигудями на голове, курила в открытой двери, ведущей на задний двор. Тёплый свет заходящего солнца делал кухню уютной, как и запах свежего хлеба.
– Здрасьте.
– Привет, Фрэнсис, – кивнула миссис Банвилл. – Будешь ужинать?
Фрэнки перевела взгляд на Лив, но та многозначительно кивнула на настенные часы.
– Нет, спасибо.
– Мы торопимся, мам.
– Нет, вы только посмотрите, – проговорила Регина, наблюдая за соседским участком, где на бельевой веревке сохла одежда. – Старуха совсем выжила из ума. Только на прошлой неделе я колола ей обезболивающее, и вот она уже корячится над своей капустой. А куда это вы собрались так поздно?