Не оглядываясь, Гад уходил. Аяк смотрел ему в спину и не нашёлся, что сказать вслед, хотя бы для того, чтобы последнее слово осталось за ним. Должен был, но не было ни сил, ни мыслей. Кровь обильно текла из носа по подбородку, затем стекала по листьям на грудь и, смешавшись с пылью, превращалась в грязный бурый ручеёк.
– Гад его отделал очень сильно, – услышал он за спиной шёпот Нэда. – Ему нужна помощь хранителей.
Нет, только не их! Любой хранитель сразу же поймёт, что кровь не от ударов Гада. Она от того, что Аяк дозрел до ассимиляции. К нему тут же приставят приглядывающего хранителя жизни, тот не станет тянуть, так как перезревшая особь, не ассимилировавшись, рискует погибнуть, и, наскоро проверив знание Аяком приёмов тогу и сиги, его выставят вслед за Гадом. Но Аяк хотел ещё потянуть время, чтобы подольше побыть рядом с Ушу. И чтобы никто не сомневался, что кровоточащий нос – дело рук Гада, Аяк потрогал измазанную переносицу и скривился от мнимой боли. Ему поверили. Теперь можно было вспомнить и о спасительнице Ушу. Он оглянулся, но в притихшей за спиной толпе её не оказалось. Тогда Аяк старательно обтёр лицо листом тавои и направился в главную нору. Если она где и могла быть, то только рядом с Инкубатором. Рядом с ним она проводила всё свободное время. Инкубатор её притягивал, когда ей было тяжело, и так же влёк к себе, когда было радостно. А ещё Ушу с особым восторгом отслеживала каждое появление новой особи. У Аяка этот процесс никогда не вызывал интереса, но она боялась пропустить хотя бы мгновение. Прильнув к прозрачной оболочке, Ушу пыталась угадать, какая появится особь – сильная или слабая. И почему-то всегда радовалась вдвойне, если появлялась слабая.
Согнувшись и втянув голову в плечи, Аяк вошёл в главный вход. Мимо, не удостоив его даже взглядом, проковылял хранитель Крак. Ассимилировавшись с триэктором, он получил массивное чёрное тело с тремя горбами, каждый из которых завершался острым рогом. Передвигаться в норах ему было сложно. Особенно в дальних – тесных и узких. Поэтому Крак чаще находился или снаружи, или у главного входа. Аяк почтительно склонил голову, пропуская хранителя вперёд. Гибкий, завершавшийся ядовитым шипом хвост лишь слегка коснулся его ног, но Аяк явственно почувствовал, какой он упругий и сильный. Триэктор – завидный носитель. Доведись Аяку ассимилироваться с триэктором, Гад уж точно не был бы ему страшен, пусть даже тот сольётся с будвизером или рактором. Гад сказал, что верит: они ещё встретятся. Теперь в это уже начинал верить и сам Аяк. Тогда ему понадобится сильный носитель. А о прыгающем сатане придётся забыть. Такой носитель хорош для бегства, но не для боя.