– Эй! Что ты задумал? Не надо. Пожалуйста. Я не хочу умирать!
Он приложил указательный палец правой руки к своим губам и угрожающе шикнул. Я замолчала. Медвежий капюшон, словно мешок, скрывал лоб и глаза человека. Но я могла видеть нижнюю часть лица, что обросло тёмно-золотой растительностью. На щеках нарисованы неровные красные линии, будто их нанесли пальцами. Его длинные тёмно-золотые волосы, что касались плеч, выбивались из-под капюшона и кучерявились на кончиках. Шкура медведя измазана кровью и ужасна пахла. Темные, широкие штанины заправлены в невысокие, черные, плотные сапоги из ткани на тонкой резиновой подошве. Сапоги украшены плетёной веревочкой, на конце которой болтался кроличий хвостик. Как есть – настоящий лесной житель! Шикнув на меня еще раз, он вновь потянулся к моим ступням. Я решила не провоцировать лесного жителя и лежала смирно, чтобы потом, освободившись от веревок, попытаться сбежать. Мужчина поддел острым лезвием веревку и натянул на себя. Та беспощадно разорвалась, высвободив мои затекшие ноги. Поднявшись, тот вернулся к столу.
– Эй! А руки? – возмутилась я.
Вот только ему начхать на мою просьбу. Я кое-как встаю на ноги. Без рук это оказалось крайне сложно. Бросаю косой взгляд на дверь и думаю: если бежать, то другого шанса точно не будет. Наплевать на связанные руки. Дай только в деревню вернуться, и я их сама освобожу. Делаю небольшой шаг в сторону, уставившись шаману в спину, и замираю. Затем делаю второй шаг и снова замираю. Поворачиваюсь спиной, нащупываю ручку, тяну ее вниз, и дверь открывается. Еще немного, и вот она – свобода. Не тут-то было! На пороге меня встречает самый настоящий серый волк. Он уставился на меня жёлтыми глазищами и рычит, обнажив белые клыки.
Я пячусь назад. Шаман жестом указывает волку, чтобы тот прекратил рычать, затем берёт еще одну веревку. В несколько раз обматывает вокруг меня и вытягивает ее во всю длину. Я оказываюсь словно на поводке. Что здесь происходит? Далее он берет железный таз, наполненный кровью, и начинает обмазывать меня этой вязкой красной жижей. Мои просьбы прекратить этот бред были отвергнуты. Когда шаман закончил, я ощутила полное отвращение к себе. Стояла, смотря на свою одежду и руки, и не могла поверить в то, что сейчас произошло. По ногам стекала красная вязкая кровь только что убитого животного. Я чувствовала ее на лице и на шее, с трудом перебарывая желание оставить на полу свой же завтрак. Удовлетворенный своей работой, шаман берет ружье, прячет нож в кожаные ножны на ремне, наматывает на руку веревку и выходит из домика, подтягивая меня за собой. Я, ненавидя его, плетусь за ним следом. Что будет дальше? Вряд ли он это сделал, чтобы посмеяться и отпустить домой, похлопав по плечу. Дикие люди – дикие забавы. Ну и развлечения у них!