Он поднял меня с постели и поставил на пол. Всё ещё растерянная, я огляделась вокруг и заметила, что завтрак уже готов. Бадья с водой стояла рядом, одежда была сложена – всё подготовлено.
Значит, нас снова ждёт огромное войско – в тяжёлых доспехах, у которых не было права на усталость или сомнение. Я терпеть не могла заставлять кого-то ждать, особенно тех, чья жизнь уже переполнена обязанностями и лишениями. Поэтому, выскользнув из рук Оберина, я поспешила умыться и наскоро перекусить.
В отличие от меня, он совершенно не торопился, словно время принадлежало только ему. Его спокойствие и уверенность раздражали. Я бросила на него недовольный взгляд, а он, поняв причину моей суеты, усмехнулся и лениво сказал:
– Им не сложно меня ждать, это естественно для них. Их работа – ждать и следовать приказам.
– А твой долг? – я шагнула ближе, вскинув подбородок. – Для хорошего правителя должно быть естественным заботиться о своём народе, а не считать естественным те жертвы, которые ради него приносят.
– Нас ждёт не мой народ, а армия, – ответил он, выдерживая паузу. – Хм, может, мне стоит издать указ, запрещающий тебе волноваться о всяких пустяках?
Он развернулся ко мне, и в его взгляде появилась озорная искорка, совершенно неожиданная для него. С широкой, мальчишеской улыбкой он добавил:
– Теперь я твой Владыка, так что ты обязана меня слушаться.
Он был явно доволен, и его настроение было настолько заразительным, что я не смогла сдержать лёгкую улыбку. Этот Оберин, с теплом в глазах и довольной улыбкой, казался мне совершенно другим человеком.
– Поторопись уже, – фыркнула я.
Разговаривать с ним бесполезно – он слишком упрям и самоуверен, чтобы понять мою точку зрения. Единственным выходом было покинуть шатёр.
Как только я шагнула наружу, сотни глаз моментально обратились на меня. Я всегда умела держаться в центре внимания, привыкла к взглядам, полным интереса или восхищения. Но эти глаза… В них не было ничего, кроме неприязни. Меня не знали, но уже ненавидели. Только потому, что я – эльф.
Сохраняя видимость абсолютной уверенности, я направилась к лошади Оберина. Каждый шаг давался нелегко, достигнув цели, я грациозно забралась в седло, словно делала это всю жизнь. Даже когда внутри всё дрожало, снаружи я была холодной статуей.
Не прошло и минуты, как Оберин вышел из шатра. Его шаги были размеренными, но я уловила едва заметное напряжение в его движениях. Он не спешил, но взгляд его был прикован ко мне, суровый и сосредоточенный.