Костушу позволили даже поторговаться. Получилось не только снизить цену, а ещё бонусом выбить из банка немного наличных монет.
Довольный выгодной сделкой, Костуш направился к своему дому на Парусной, чтобы собрать вещи перед отправкой на планету Хоре.
Стоило войди во двор, как женщина, хлопотавшая у летней печки, сразу, перекрикивая гомон детей, сообщила, что его ждёт письмо, принесённое посыльным аж из самого княжеского дворца.
Женщина хотела отправить кого-нибудь из крутящейся рядом ребятни за Волитом, но тот, видимо, ждал у окна появления Костуша, и сам уже торопливо спускался с крыльца, а подойдя, передал запечатанный конверт.
Волит молча встал напротив, при этом вся его фигура выражала великую скорбь творческой натуры, истерзанной длительным воздержанием. При взгляде на Костуша, в глазах поэта мерцала робкая надежда.
Если бы он вслух озвучил свои надежды, возможно, получил бы отказ, но такой: молчаливо-печальный образ, действовал сильнее, чем любые слова. Костуш, наощупь нашёл в кармане пару серебрушек и сунул их в руку Волита.
Преображение оказалось стремительным: взгляд поэта стал решительным и целеустремлённым, а дальше произошла почти мгновенное перемещение Волита за пределы двора, и только стук калитки подтвердил, что этот процесс был материальный, без задействования высших сил.
Костуш прошёл в свою комнату, где прочитал письмо. Это было приглашение на деловую встречу от Линшица – главы княжеских Древоходцев. В письме он сообщал, что для Костуша есть высокооплачиваемая работа и предлагал как можно быстрее подъехать к нему.
Пренебрегать приглашением от Линшица не стоило, и Костуш, убрав в сундук мешочки с камнями, сразу, не переодеваясь, отправился во дворец, благо для посещения банка выбрал свою лучшую одежду.
У трактира удалось нанять извозчика, быстро доставившего его к западным воротам княжеской резиденции.
Дежурный гвардеец проводил к небольшой постройке на территории дворцового парка, где, недалеко от «Волшебной поляны», располагались княжеские Древоходцы.
Линшиц встретил его широкой улыбкой и, усадив за стол, стал объяснять суть своего предложения.
Да, чума отступила и в большей части империи, и в их княжестве, однако у народа степи эпидемия всегда развивается по-иному сценарию.
Если в княжествах и в империи болезнь, переносясь от одного человека к другому, через три-четыре заражения теряет свою активность, то со степняками такого не происходило, и единственный существующий у них метод борьбы с чумой – это быстро разбегаться по степи, делясь на маленькие семейные группы.