– А вот и не чушь. Люди видели. Оборотень здоровый, как слон. Но без хобота. – Савченко вдруг помрачнел, поглядел на замасленные штаны и сказал:
– Кстати о хоботе: стой здесь. Жди. Я пойду отолью. Вернусь: все расскажу.
– Никитич, где все мужики? – Дима оглядел пустой цех, едва освещенный парой пыльных неоновых светильников.
– Кабель вырубают, на х… За забором нашли. Говорят, неглубоко зарыт. – Никитич достал из ящика початую бутылку с надписью: “Столичная”. – Будешь?
– Нет. – Отказался Дима.
– Зря, на х… Забористая. – Начальник мехцеха сделал большой глоток прямо из горлышка.
Лампы под потолком моргнули и, потрещав, погасли.
– Дим, я ни х.. не вижу. – Голос Никитича был жалобен.
– Свет погас. – Коротко ответил Дима.
– А-а-а . – Успокоено протянул начальник. – Я думал с водки ослеп, на х… Значит уже вырубили.
– Чего вырубили? – не понял Дима.
– Кабель, на х…, вырубили. В пункт сдадут, к бабе Мане сбегают и продолжим. За тебя пить будем.
– За меня чего пить. Я еще жив. – Диме идея начальника цеха не понравилась.
– Это, на х.., правильно. Жив еще. А мы за увольнение. На х… На тебя приказ второй день висит.
–За что? – ответ Дима знал.
–За прогулы. Ну, и что бы менты на завод не ходили.
Дима развернулся и молча вышел. У больших металлических ворот цеха, уткнувшись носом в одинокий, еще не растаявший островок первого снега, мирно дремал Вася Савченко. «Хобот» он достать не успел и лежал с мокрыми штанами.
Белобрысый, рано погрузневший Виктор Седых разъезжал по городу на “Volvo960”. “Блондин блондинку оседлал.” – Прикалывались городские остряки, когда по центру пролетал снежно-белый автомобиль Седых. Горожане его недолюбливали. Не за шикарную машину – за хорошую “наследственность”.
Отец Вити – бывший второй секретарь горкома партии, а ныне вице-мэр, по сути, являлся единоличным хозяином города. Те же остряки запустили в обиход фразу: “Не мэр по собственному желанию”. Действительно, Седых – старший на выборные должности не лез. Слишком хлопотно, да и к тому же: кого выбрали, того и переизбрать могут. Перед очередными выборами, на предложение баллотироваться в мэры он ответил: “Пусть дураки перед публикой кривляются, свое самолюбие тешат. А мне и так неплохо. Мы-то знаем: кто в городе хозяин.”
Кто хозяин – в городе догадывались многие. Чиновник с должностным окладом в полторы тысячи новыми владел двумя пятикомнатными квартирами, небольшим дворцом в пригороде, парой дачек попроще, акциями всех живых и мертвых предприятий города.