– Ошибочка вышла. Виноват исправлюсь. – Дима отправил в рот ложку щей и поперхнулся: крепки куриный бульон, покрытый янтарными каплями жира, обжег небо, язык и, раскаленными углями провалился в желудок. – Горячий!
– Бог наказал. Так тебе и надо. Не будешь о людях плохо говорить.
– Теперь не буду. Вообще говорить не буду: язык обжег.
– Ничего. Я тебя немого любить буду больше. Но сначала скажи плохую новость.
– Нельзя тебе здесь одной оставаться. – Дима замешкался, придумывая как бы помягче пересказать сегодняшнюю встречу с Шахом и его командой. Но изобретать ничего не пришлось.
– А я и не останусь. Я пока к родителям переберусь. И на работу ходить от них ближе, и Ленка под приглядом. Авось за неделю с мамой не передеремся.
– Танька, ты у меня не только самая красивая, но и самая умная. Как все быстро решила. – Дима искренне радовался, что все проблемы так просто утряслись.
– Про “умную” я тоже на тебе напишу. На спине. А то у мужиков память короткая, что сегодня сказал – все завтра забудешь.
– Ни-ког-да! – Громко по слогам продекламировал Дима.
– И чего это ты раскричался? Лучше объясни подробнее: с какого числа у тебя заезд в профилакторий, когда собираться будешь?
– С сегодняшнего. – Продолжая улыбаться, соврал Дима. – В восемь вечера автобус уходит от проходной.
– Чего, дурачок улыбается? Обрадовался, что от жены на неделю сбежал? Да? – Таня, видно немного расстроилась из-за скоропалительного отъезда мужа, но быстро взяла себя в руки. – Давай, доедай быстренько, да нужно собираться. И тебе вещи в дорогу сложить и мне тряпки собрать, чтобы сюда на неделе не возвращаться.
В маленькой комнате Шварца всей компании было тесновато. Кровать занимала почти половину помещения. Тумбочка с двухкассетным магнитофоном и стул с “отстегивающейся” ножкой дополняли убогий интерьер. Собраться у Шварца решили по той простой причине, что его предок постоянно торчал в гараже. Мать Славика умерла лет пять назад. Больше в доме никто не жил. А значит, можно было спокойно все обсудить без свидетелей.
Шах, оседлав повернутый спинкой вперед стул, изучал свою команду. Шварц, Шестерка и Гиря сидели на кровати напротив него. Над головой Шварц поблескивал большой красочный плакат со Шварцнеггером в роли Терминатора.
– Да, пацаны. Я уже начинаю думать, что вас зря с нар сняли. Не по плечу вам серьезное дело.