– Смени подгузник. Всем всё видно, – сообщает он с иронией, круто отпуская, так что я чуть не падаю.
Он прав, ткань промокла. За какие-то несколько минут я возбудилась настолько, что не отдавала себе отчета: моё белье мокрое, а чертово платье прозрачное насквозь. При желании каждый может рассмотреть сырое пятно между ног. Разворачиваюсь и, как можно быстрее, шагаю от него. В душе клокочет ненависть.
– В следующий раз выбирай платье обдуманнее, – слышится насмешливый тон в его голосе, в то время как мои слезы неудержимо срываются с щек.
Меня трясет и лихорадит настолько, что, сев в машину, я пытаюсь немного отдышаться и осмыслить. Я исполнила мамину просьбу или навредила отцу? Зачем вообще она его пригласила? А я? Зачем пришла? Потому что не могла не прийти. Весь бомонд пришел, а значит, товар лицом. Мы образцовая семья, скоро станем такими же сливками общества, как и они.
Я еще несколько раз безуспешно набрала номера родителей, а затем, заведя машину, поехала к ним. Не могли они просто так пропустить подобное мероприятие. Оставалось только догадываться, что именно у них случилось.
***
Слишком тихо для дома родителей. Я бываю здесь почти каждый день, хорошо знаю, как мама любит заполнять пространство музыкой, льющейся водой, включенными в нескольких комнатах телевизорами. К этому примешиваются ароматы духов, запахи цветущих растений, ароматизаторов, которые она расставляет повсюду. Сегодня запахи почти отсутствуют, а звуков вообще нет. Кто-то на втором этаже что-то двигает, роняет, шуршит.
Дом большой, трехуровневый, плюс подвал с гаражом на шесть машин. Первый этаж – общие помещения, типа зала, холла, столовой. Второй этаж – личные, папин кабинет, библиотека. Третий – гостевые комнаты, игровая, бильярдная и сауна.
– Я дома, – сообщаю громко, если кто не слышал, как я подъехала к дому и припарковалась у крыльца. – Мам, пап! Есть кто?
Шорох колесиков от тяжелого чемодана, и в следующее мгновение вижу, как мама, надрываясь, тащит его по лестнице, кряхтя от немалой тяжести.
– Помоги.
Подрываюсь и присоединяюсь к ней.
– Боже мой, что на тебе надето? – в ее голосе слышатся ноты возмущения, хотя сама одета не менее странно.
Спортивный черный костюм, очки размером с два чайных блюдца на макушке тюрбана темно-красного цвета. Парадный, слишком гламурный макияж на коже.