Воскресенье. Подбитый вечер Пью вино и совсем не пьянею С тобой мне было бы дальше не легче,
Но и быть одному – будто потяжелее.
В камине теряются твои письма, За окном слабеет седая метель Все теряет когда-то свой смысл: Вот и мы потеряли его теперь. Мы ведь привыкли ещё до разлуки Друг без друга жизнь проживать. Еще не забыл твои тёплые руки, Но разучился их бережно обнимать. Вопросов больше чем на них ответов. И оттого не подобрать писателю слова. Не воскресить угаснувших сюжетов И дни, когда мне доверяла всю себя. Наши встречи развеяны пеплом Сигарет с фильтром вкуса ментола.
В ночи слышу с питерским ветром:
«Жди меня дома, в четверть седьмого».
И после поцелуев летних и безумно долгих Нам просто не о чем стало гулять. Это было так несчастно-ненадолго, Что невозможно и себя поистерзать. Без видимых глазам причин в душе зарыла смуту: В последний день ты была так отстранена. Хотел бы верить, что тебя я не забуду.
Но все возвышенные чувства губит тишина.
17 февраля 2023
Самый «тихий» текст Трилогии.
Самый загадочный, самый «тихий» текст Трилогии. Так хочется сказать о «Тишине».
Здесь нет каких-то открытых проявлений чувств. «Тишина» являет собой мотив опустошения. Это воспоминания. Воспоминания, которые вот-вот себя изживут, как изжили уже себя отношения: «все возвышенные чувства губит тишина».
Это не текст с глубоким мыслительным процессом и логичными умозаключениями. Это текст состояния. И это состояние – опустошение.
Текст «тихонько», лаконично вписался в Трилогию, словно затаился в ней. Не так ярко, как «На подоконнике» или «Облегчение». И о нём действительно сложно рассуждать, ведь «вопросов больше, чем на них ответов».
Это логическое продолжение настроения, которое передано в «На подоконнике». То же состояние: «смысл утрачен был тогда во всём». Но лирический герой не ищет смысл, лишь сухо констатирует его отсутствие.