. До Хоулден-Холла сатарская мода не добралась.
Мантии на зевающих горожанках были непривычного, смелого кроя – с завышенной талией и крыльями-рукавами. Невысокие сапожки прикрывали щиколотки и были украшены пышными меховыми шарами. А вместо шнуровки – серебряные зажимы, заговоренные так, чтобы обувь меньше скользила.
Я поглядела на свои разношенные ботинки, на сбитые носы… Вздохнула горестно: папиных монет на зимнее чудо с мехом и заклепками не хватит точно.
Экипаж миновал лавку с магическими существами. Полная торговка, скрипя суставами, стряхивала с полок снег и развешивала клетки на крюки. На коробке с черными пушистыми комками стоял зеленый штамп Вандарфского приюта: видимо, это те самые хельмы, что выращены в питомнике Монтилье.
Если верить глазам и табличке, торговка заломила цену в семьдесят сат за штуку! Но деньги пойдут на доброе дело. На шерстяные сорочки для послушниц, на горячую еду для бедняков, на уход за усыпальницами и заброшенными склепами. Так что – пускай.
Закусив губу, чтобы удержать в себе фонтан любопытства, я отвернулась от лавки тварей… и вляпалась взглядом в высокий холм. Мы как раз доехали до северных ворот, и в пейзаже проявился пологий склон с академическим комплексом на макушке.