Чем ниже они спускались, тем отчетливее слышалось биение Сердца. Лифт выплыл в огромную залу. Растущие на стенах золотистые цветы-звездочки источали пряный аромат, от которого кружилась голова, а тело наполняла пьянящая легкость – именно из них варили сладкосновку, помогавшую расстроенному человеку успокоиться и выслушать собеседника. Но главным сокровищем, конечно, были не цветы, а огромный пульсировавший алым кристалл, опутанный сетью проводов и труб.
– Каждый раз, как его вижу, не по себе, – благоговейно прошептал кто-то из одноклассников. – Будто Ковчег живой!
– Конечно, живой! – подтвердил Хранитель. – Хоть его и создали искусственно, это не мешает ему быть живым. А еще очень умным и добрым.
Эрику это место неожиданно… успокаивало. Ковчег оберегал Город, ее родителей, друзей и саму девочку, так почему Эрика должна пугаться его Сердца. Тем более оно было одной из немногих вещей, которые нельзя развеять взмахом руки, чтобы затем собрать заново – то есть вещей незыблемых, а потому надежных.
Лифт мягко коснулся пола.
Начиналась последняя важная часть ежегодного Урока. Дети по очереди подходили к Сердцу, прикладывали ладонь, благодаря за защиту и щедрость Поля Чудес.
Эрика тоже благодарила. Биение Сердца под рукой отдавалось дрожью внутри. Оно было такое могучее… такое усталое. Наверное, это нелегко – каждодневно в одиночку сражаться с тварями в захваченном Левиафаном мире. Эрике отчаянно захотелось чем-то помочь Ковчегу. Но что она могла? Разве только спеть: мама всегда пела, когда занималась делами.
Он пришел из ночных глубин,
Он принес с собой Зла закон.
– Эрика?
Отзываясь на ее голос, Сердце под ладонью забилось сильнее. Завораживая, вспыхивало и переливалось оттенками алого.
Он безжалостен, непобедим,
Пожирающий мир Дракон.
Только сердце надежду смогло сберечь…
– Эрика!
Девочка опомнилась, что Зал Сердца, наверно, не самое подходящее место для музыкальных упражнений. Обернулась, замечая с каким потрясением смотрят на нее одноклассники. Людмила Евгеньевна недоуменно хмурилась: даже она не ожидала подобного святотатства.
И только Хранитель улыбался.
– Здравствуй, юный Хранитель. Я долго ждал, пока ты явишься сменить меня.