На меня он посмотрел как на грязную бездомную собачонку, которой все внутренности отбили сапогами и теперь она, жалкая, подыхала в канаве, тихо поскуливая.
Отец учил, что нельзя позволять врагу перехватывать инициативу. Конечно, Романов меня за врага не считал, какой из меня враг, мне только несколько дней назад дали право пить алкоголь и замуж выходить. Но я его считала. Вчера он стал моим врагом, я собралась с духом и выпалила:
– Зачем вы Лилю убили? Она вам ничего не сделала.
Романов промолчал. В столовую вошла горничная с подносом, невзрачная серая мышка в простой униформе. Передо мной поставила тарелку с овсянкой. По краю алела порезанная на четвертинки клубника. Перед Романовым омлет с беконом и кофейник.
Очень хотелось сбросить тарелку на пол, закатить истерику. Но отец такое поведение бы не одобрил, сказал бы, что мне нужны силы для настоящей борьбы.
– А Квазиморда с нами завтракать не будет? – За это отец меня бы точно не похвалил, но я не могла удержаться.
– Еще одно слово, и есть будешь в свинарнике, там тоже поросята хрюкают невпопад. – Романов принялся за еду, на меня не смотрел.
Я поняла, что кусок теперь в горло точно не полезет. И уже не из-за попытки доказать что-то. На глаза навернулись слезы.
– Я лучше буду есть с поросятами, чем с человеком, убившим моего отца. – Я больше не могла сдержать боль.
В черных глазах Романова вспыхнул недобрый огонь.
– Твой отец был жестоким убийцей, последним мерзавцем, упивавшимся чужой болью. Но у него было одно слабое место, он очень любит свою дочь. Ты достаточно взрослая, чтобы понять, что я тебе скажу. Поэтому слушай очень внимательно. Я мог бы отпустить тебя прямо сейчас и смотреть, сколько ты продержишься за стенами моего поместья. Но это было бы слишком просто. Хочешь знать, почему ты здесь? Ты моя кара для твоего отца. Я не убиваю детей, даже от таких выродков, как твой отец. Я дам тебе кров, еду, образование. Год ты будешь жить в моем доме. И если до того, как тебе исполнится девятнадцать лет, увижу, что ты не похожа на отца, я дам тебе шанс. Убеди меня, Карина, что ты достойна жизни, которую я тебе оставил.
– А если нет? Если я похожа на отца? Убьешь? – спросила с вызовом, но внутри все сжалось от страха.
Убьет или сделает что-нибудь хуже.
Романов отложил нож и вилку, окинул меня оценивающим взглядом: