Лейтенант встал и быстро подошел к зеркалу, и долго и внимательно смотрел на себя как на врага. Он искал в себе следы того страшного сита, которое оставляет шанс только тем, кто ловко приспосабливается, крушит и подминает под свое тщеславие и удовольствие природу Земную, природу духовную…
…Минут десять он что-то строчил в своей тетради, а потом лег с твердым намерением расслабиться. Если ночью будет переход, то одна из вахт будет его. Он успокоился, будто нашел некое слово, по которому имеет право на место под Солнцем, даже если старпом у руля, и корабль не имеет курса. И он, так не любивший «адмиральский час», задремал, и не слышал, как тихо щелкнула дверь, и в каюту кто-то вошел. Ему снилось, что это вошел старшина 2 статьи Павел Марсюков, его земляк-дальневосточник, удивлявший начитанностью и угрюмостью. Они начали один из многих и долгих разговоров, и Лейтенант, понимая, что это сон, все силился проснуться, чтобы наяву сказать Пашке что-то очень важное о его судьбе…
…Приборщик матрос Сенцов, повесив бадейку с ледяной морской – забортной! – водицей, тихонько прикрыл Лейтенанта одеялом, стянув ее со второй койки, и некоторое время смотрел на него, будто пытаясь разгадать тайну человеческого сна и понять: где сейчас Человек, имеющий над ним власть отца, так она была легка и весома. Потом тихонько присел на краешек пустующей койки и против воли стал читать список знакомых фамилий и небольшую запись в тетради, лежавшей прямо в свете настольной лампы: «…Объяснение может быть только одно: для этих людей внутренний мир – Высшая Реальность, от которой зависит весь остальной мир. Значит… внутренний мир, совестью связанный с Богом, единственная прочная реальность! Она – Камень. И камень светел и прозрачен».
Матрос Сенцов, не спеша, по-хозяйски, достал из кармана брюк измятый, но аккуратно сложенный листок, развернул его, выровнял, пробежал глазами знакомый текст. «Корабль вошел в бухту ночью…», и стал переписывать прочитанное…
А переписав, уставился на кипу листов, наполовину испорченных, в подтеках… Не решаясь ничего трогать руками, он никак не мог понять, зачем Лейтенант так упорно хочет уничтожить написанное. Забрав из корзины выброшенные бумаги, тихонько вышел.
А Лейтенанту привидился экипаж Корабля, «соборяне»… Всех их – таких разных! – сближало одно: их внутренние миры трагическим образом не совмещались с внешним. Как остро ранит маразм на службе, но они не покинули ее. Поход – не поход, опасность – это опасность для одних, карьера для других… Они это видят, но приняли службу не как игру, как долг быть с Кораблем вопреки всему. Похоже, большая и богатая история их – маленьких! – просто не вмещала. Как и многих до них. Впереди скалы, надо предупредить и сберечь…