– А мы своим ползком! – шутливо ответил командир, и мимоходом сунул Лейтенанту руку, немножко небрежно, но при этом открыто посмотрев в глаза, не сомневаясь, что тот готов к вахте. Знакомая экипажу улыбка под жесткими короткими, но широкими усами… Командир сразу пошел к себе, бросив на ходу: «Рули, пока»… Ради такого доверия стоит крутиться, и Лейтенант, забыв о старпомовском «шлагбауме», шагнул было к вахтенному офицеру, но сидящий человек все-таки применил свой арсенал прихватов:
– Четверть часа как Флаг подняли. Спишь сурком в вонючей норке…
Дурацкое замечание, а Лейтенант ответил каламбуром, забыв, что у глупого разговора свои законы:
– Флаг, но не меня…
– Тебя?! Вздернуть на флагштоке? Много чести. Есть и другие места… – и молодецки скатился с кресла, но у дверей обернулся. – Я на инструктаже баковых и ютовых. Меняйтесь!
Лейтенант смотрел ему вслед, в ровно остриженный и плоский затылок с маленькими обрубками вместо ушей, плотно приделанными прямо к короткой шее… Висеть на рее? Глупость. Но слово произнесено, громко, внятно – и уже как будто не совсем глупость. Все же сказал старпом! И слышал весь расчет ГКП. Совсем рядом штурманский электрик – умный парнишка – с нарочитой внимательностью припал к экрану локации… Подходивший с журналом вахтенный офицер, солидный капитан третьего ранга – командир БЧ-7, смотрел сочувственно и осуждающе: сам, мол, виноват. Так смотрят на обмаранного по своему желанию.
Все это Лейтенант отметил, но думал не о себе. Его занимал вообще феномен старпома Лацкого: за каких-то полгода он прочно вошел в роль божка в тесном пространстве с плотностью муравейника… И ему поклоняются – кто с охотой, кто без… А это значит – обречены все! Это же так просто! И Лейтенант откинулся к переборке, бездумно уставившись в открытое море, на громаду авианосца вдалеке.
– Смертник! Уже и не шевелится, – поймав его взгляд, почти ласково сказал капитан 3 ранга Первунин, повернув большую голову с гривой светлых волос. Он был рад отвлечь товарища от стычки со старпомом. – Красавец-великан, а пирса у родных берегов для него нет… Медленная смерть на рейдах – его судьба.
Лейтенант молча подписал вахтенный журнал, бегло прочтя записи, и слушая Первунина вполуха: тот стал быстро рассказывать о замечаниях, поломках и прочем. «Ходовой – ПЭЖу. Готовы к даче пробных оборотов» – спокойный деловой доклад командира БЧ–5 из переговорного устройства бодрил.