– Вчера ты совершила добрый поступок, – начал мистер Кингсли, закрыв дверь с гулким щелчком. Он показал на кресло, куда ей нужно сесть, и, наверное, как раз из-за новизны ощущений – сидеть у него кабинете – она сразу же выпалила:
– Я не хотела.
Она видела свое опасное желание поспорить с ним.
– Почему? – спросил мистер Кингсли.
– Я больше не чувствую, что мы с Джоэль близки. Я думала, вы всегда нас учили, что надо уважать свои чувства. Но вчера мне показалось, будто мои чувства роли не играют.
– Как это?
– Вы хотели, чтобы я пошла за ней и утешила, сказала, что мы все еще лучшие подруги. И я сказала, хоть и соврала. А теперь мне придется врать дальше, потому что она верит, что мы лучшие подруги.
– С чего ты взяла, что я этого хотел?
– Вы же сами сказали идти за ней!
– Да, но больше я ничего не говорил. Не просил утешать. Не просил врать и говорить, что вы все еще лучшие подруги.
– А что мне было делать? Она же плакала. Я чувствовала себя виноватой.
Теперь уже плакала Сара, а ведь зарекалась. Весь гнев, что она принесла в кабинет, изошел на всхлипы. С ее края стола лежала пачка салфеток «Клинекс», будто на ее месте плакали часто – от гнева или от других чувств. Она выдернула сразу несколько и высморкалась.
– Ты должна была оставаться с ней, не теряя упорства и честности. Так ты и сделала.
– Какая тут честность. Я соврала!
– И сама знаешь, что соврала, и знаешь почему. Ты была там, в тех обстоятельствах, Сара. Больше, чем Джоэль.
О том, что это пренебрежение одноклассницей Сары, причем наедине с ней, можно считать нечестным поведением самого мистера Кингсли, Сара и не думала. В чем-то его слова показались правдивыми, и на миг слезы прекратились.
– Я все еще не понимаю, почему вранье – это верность своим чувствам, если только вы не имеете в виду, что утешать людей важнее, чем говорить правду.
– Ничего подобного. Честность – это процесс. Отстаивать свои чувства – это процесс. Это не значит, что надо наплевать на всех остальных. Не будь ты принципиальным человеком, ты бы сейчас тут не сидела и не обвиняла меня в том, что вчера случилось.
Сара встрепенулась, услышав, что она его «обвиняет». Очевидно, это было правильно.
– Мне пригодится твоя принципиальность, когда весной приедут английские школьники, – продолжил он. – Им не помешает помощь кого-нибудь вроде тебя.