Корыто тяжело встаёт, пытаясь оторвать от себя Никиту. Но мальчишка повис на нём, словно истерзанная крыса. Милиционер бьёт дубинкой его по голове, и Никита отваливается. Лицо его страшное, взгляд дикий. Лёжа на полу, он так похож на довольную пиявку, что насытилась кровью…
Избитого блатного переводят в клетку к мужикам. Тот, шатаясь и испуганно оглядываясь на пацанов, ноет на ходу: «Кого растим, начальник? Куда страна катится?»
«ОБЕЗЬЯННИК»
Жизнь в обезьяннике продолжается. Женщины, под восторженный визг которых проходила драка, успокаиваются. Одна из них, хабалистая большезадая баба, что жадно вдыхала табачный дым, выходивший из дежурки, кричит:
– Дайте закурить, уши опухли.
– Подожди, пока задница опухнет, – хохочет сержант.
В ответ женщина поворачивается к нему спиной, поднимает юбку и показывает голый зад:
– Смотри… уже опухла.
Мужчины из соседней клетки гогочут, как гуси. Даже пацаны, успокоившись от драки, ухахатываются от смеха. От изумления сержант потерял дар речи и только молча, хватает ртом воздух. Затем начинает тяжело сопеть и медленно наливаться кровью:
– Ни стыда, ни совести…
– Это ты о себе, – смеётся женщина. – Видела я, как ты задысал, слюни пустил. Глаз не мог оторвать от моих трепетных девичьих ягодиц.
– Может, когда-то и были трепетные, девичьи – засмеялся сержант. – А сейчас висят, как две сморщенные сливы.
– Что-о-о? – во весь рост, как в атаку, подымается женщина. – Обидеть робкую девушку? Да, я тебя слюнявый…
Вдруг голос сержанта становится вкрадчиво мягким:
– А сколько вам лет, девушка?
– Я девушка со стажем. За двадцать.
– А точнее?
– Сорок семь.
– Считаете себя красивой?
– Не всегда.
– А точнее?
– Редко.
– Вот то-то, – смеётся сержант. – Успокойся, бабуся.
– Какая я тебе бабуся, я ещё скребуся, – недовольно верещит женщина.
– В смысле?
– В коромысле, – базарно-добродушно гогочет та. – Не знаете вы нас, женщин. И не надо меня поправлять, я не трусы.
– Женщина – взрыв, баба – петарда, – смеются мужики.
– Шайтан-баба, – щурится угрюмый узбек, скребя ногтями голову.
– Ну… собака страшная, – недоенной ослицей, ревёт сержант.
– Жена у тебя страшная, – парирует женщина. – Вот и гуляете вы, кобели.
Победно оглядев своих товарок, она призывно поднимает руки:
– Слушайте все. Дочка спрашивает мать, зачем та ночью прыгает на животе папы. Мать отвечает, что у папы начинает расти животик, вот она его и сдувает. «Зря, – отвечает дочь. – К нам приходит тётя Фая, с верхнего этажа, и снова его надувает».