– Поговаривают, что и в семьдесят можно сотворить гениальное…
Голос у него вовсе не уверен, а глаза полны страдания.
– Сомнительные надежды… – Хариса даже не затрудняется развить мысль. Да и способна ли она на нее? Вполне достаточно удовлетворить собственную забывчивость, к чему копаться в непонятном, да еще в мужском? Пусть этим занимаются другие.
– Но мне не хочется ждать!.. – Гордость всплескивает в нем. – Я все время жду, – отваживается он на откровение, – вначале денег, потом удачи, иногда – женщину. Все время откладываю на потом…
Он заглядывает ей в глаза, как ворона в надколотый орех.
– А когда же жить? Вот если бы кто-то помог…
Она радуется. Теперь он попался – слабость всегда питает ее недостатки. Она мстит – даже молча, инстинктивно, без мысли, прикидывая чужую оборону – совсем не чуждую глупости.
«Я зарабатываю в день миллион, – любит говорить Гурей, – и могу себе позволить некоторую пошлость».
«Не так-то ты и шикарен, – думает Хариса, – и гонора в тебе – крохи».
Часть своих доходов он тратит на скупку произведений малоизвестных авторов, кроме того, он имеет литературное агентство, где несколько бедняг трудятся над прославлением его имени.
– Если ты надеешься на Леонта… – Хариса даже забывает, что совсем недавно желала примирить их.
Гурей проявляет столько поспешности, что прерывает ее на слове:
– Мне бы очень хотелось… Мне бы хотелось, чтобы ты повлияла… – жует он слова, – подружка… приятельница…
Хариса хмыкает и отворачивается. Плевать ей на чужие горести.
– Я вовсе ему не враг, – твердит Гурей.
– Разбирайся сам, – отвечает Хариса.
– Я ему почти друг, – скулит он.
Складки вдоль рта обвисают до самой земли. В них полно вселенской скорби.
– Ничем не могу помочь…
Она наслаждается паузой.
– Я хорошо заплачу…
– Сомнительно, – Хариса начинает нервно дергать штору.
– Нет, правда, – Гурей трясет черным портфелем, как гусь испачканной лапой.
«Шедевры» Гурея похожи на кирпичи, положенные нерадивой бригадой в страшной поспешности и безо всякого знания дела, словно отвес – самое простое – им не известен.
– Я люблю его как брата, – объясняет Гурей. – Даже больше. Но по секрету – в школе он был не на первом месте. Серость. Посредственность.
Хариса только дергает плечами.
– Правда, правда, он получал двойки по физике. Да!
Гурей торжествует – наконец-то он высказался достойно.