– Что он бормочет? – Эдик схватил наушники и нацепил на голову. Помедленнее, слов не разобрать.
– Да, ерунда. Я сбрасываю его воспоминания из прошлого. Как обычно, от более свежих к более старым. Пробормочет и успокоится.
– Нет, – я подскочил из кровати, – не стирайте, ничего не стирайте. Я женюсь на Наде, мы воспитаем нашего сына. Только не стирайте. У меня – диссертация. Защита на носу. Серова. Тоня Серова из …., – я бессильно уронил голову на подушку.
– Как дела, путешественник? – Эдик деловито поправил мне одеяло.
– А где Надя? – удивлённо спросил я.
– На работе, – ответил Толя.
– А ты почему здесь? – я воззрился на Эдика, тупо соображая. – Ты же всегда работаешь. Что-то случилось? Со мной что-то случилось?
– Кто такая Серова?
Я отвернулся к стене, потом опомнился, Эдика не обманешь. Я натужно высморкался в стену и снова повернулся к нему:
– Не помню. Честное слово, не помню, Вы меня разыгрываете.
– Тоня Серова из …
Я безмятежно уставился в потолок.
– Ладно, на первых порах поверю, – Эдик поднялся и повернул к двери.
Вдруг какая-то мысль натужно застучала в моей голове:
– Эдик, а что ты делаешь в «Заслоне»?
– Ты уже сто раз спрашивал.
– Я забыл твой ответ. Повтори, пожалуйста. Я ничего не помню.
Толя закашлялся. Эдик вернулся к моей кровати:
– Мы защищаем небо и море. Тебе, гуманитарию, этого не понять. Мы – заслон с большой буквы. Пока мы есть, на нас не нападут.
– Кто хочет напасть? Всё же есть, всем всё хватает. Люди – не дураки.
– Что, кроме людей никого нет? Ты же историк, сам знаешь, всякое бывает.
Я задумчиво мотнул головой:
– Пожалуй, ты прав, всякое на пустом месте бывает.
Я повернулся к Толе:
– Помнишь, ты рассказывал про одного психиатра?
Толя неожиданно подмигнул Эдику и подтвердил:
– Я много чего рассказывал. Я из всех самый болтливый. С больными иначе нельзя. Пока говоришь – слушают, а только отвернёшься – больной больше не дышит.
– Тот психиатр давно жил, более тысячи лет назад. Он сны разгадывал. Потом доказал, что всё – от неразделённой любви. Только он под старость раком заболел и от этого с ума сошёл. Забыл всё, что про любовь написал, всех своих учеников и поклонников разогнал. Перед самой смертью он сказал: человек без войны – не человек, не выживет – вымрет. А жаль.
– Кто тебе такую чушь наплёл? – Эдик пожал плечами.