Лес слушал. Каждое её движение, каждый звук её голоса отражались в шелесте листвы и лёгком трепете лепестков, будто природа сама внимала этой песне, разделяя её одиночество и милосердие. Сон-а закончила перевязку, обмотав лапу полоской чистой ткани, и провела ладонью по шерсти лисёнка, завершая ритуал исцеления. Улыбка тронула её губы – лёгкая, почти незаметная, но полная глубокого покоя. Она знала, что завтра рана начнёт затягиваться, и её маленький друг вскоре вновь побежит среди цветущих деревьев.
Поднявшись, Сон-а коснулась ствола миндального дерева, ощущая под пальцами его шероховатую, живую кору. Ей казалось, что она слышит, как сок течёт в его глубине, подобно крови в её собственных венах – медленно, неустанно, храня в себе надежду и тайную тоску.
– Вы слышите меня всегда, – прошептала она, обращаясь к невидимым спутникам, что прятались в тенях леса. Голос её был мягким, но в нём звучала лёгкая дрожь. – Люди же видят во мне лишь ветер, пустой и непонятный. Может, так и должно быть? Петь для тех, кто молчит в ответ?
Ветер коснулся её лица, тёплый и ласковый, словно соглашаясь с каждым словом. Сон-а повернула голову к далёкой деревне, чьи огни едва мерцали за вершинами. Там жили те, кто отвергал её, боялся её песен и её дара. Она давно смирилась с этим, приняв одиночество как цену за то, что могла слышать голоса трав и деревьев. Но порой сердце её сжималось от тихой боли – боли, что никто из людей не разделит её песню, не увидит в ней ничего, кроме странности.
Солнце поднималось выше, мягко рассеивая туман, и горы, окружавшие её, казались теперь менее суровыми, будто природа стремилась утешить её в этом уединении. Сон-а знала: лес был её домом, её другом, её прибежищем. И всё же где-то в глубине души теплилась мысль, что даже в этой тишине её путь может измениться – не сегодня, но скоро, под этими цветущими ветвями, что хранили её печаль и её надежду.
Тропа, протоптанная её шагами за долгие годы одиночества, вела Сон-а дальше, к ручью, чьи воды журчали тихо и ласково, словно напевая ей в ответ. Солнце уже поднялось выше, пробиваясь сквозь густые кроны миндальных деревьев, и золотистые блики играли на влажной траве, создавая вокруг неё мир, полный света и хрупкого покоя. Она шла, ощущая под ногами мягкую землю, и каждый шаг казался ей частью этой древней мелодии, что звучала в её сердце с самого детства.