Я поднимаюсь, рукой разгоняю пыль и снова гляжу на дом.
Только дома больше нет. Теперь и он, и все мертвые внутри – не более чем груда мусора.
______
Весь городок Темпл лежит в руинах. Я вижу тела и развалины, ничего больше. Приметные ориентиры – кофейня, куда я заходила, магазин, где покупала продукты, моя старая школа – все исчезло.
Ушло, ушло, ушло…
При виде этого опустошения – и всех людей, лежащих на улицах, – я плачу. Плачу, пока от рыданий не садится голос. Тогда я просто смотрю на море тел.
Мне нельзя здесь оставаться – понимаю я. Не осталось ни убежища, ни людей.
В растерянности и отчаянии я озираюсь.
Что мне делать, куда идти?
Истабога, Алабама
Тремя ночами позже, сидя на обочине 78-й автострады, я кручу и кручу на пальце старое мамино обручальное кольцо, а вокруг стрекочут кузнечики. Это единственная вещь, которую мне удалось спасти, и то лишь потому, что тело мамы не было погребено под обломками дома.
Я сняла его с маминого пальца. При мысли об этом у меня становится горько во рту – я чувствую себя каким-то безнравственным осквернителем гробниц. Нужно было похоронить ее с кольцом, оно много для нее значило. Но я так не сделала, и, честно говоря, облегчение от того, что у меня осталась от нее хоть какая-то память, куда сильнее чувства вины.
Кроме этого, при мне только сумка и велосипед – я забыла их на ярмарке, когда все это началось. Так что теперь кольцо официально – самое ценное мое имущество.
Я снова переключаю внимание на простенький золотой ободок, изо всех своих сил пытаясь прогнать образы, которые мозг маниакально прокручивает снова и снова. К этому времени разрушен уже не только мой город. Бремен, Уэйко, Таллапуса, Карроллтон – все города, которые я проехала в поисках убежища, – все они обезлюдели, их жители мертвы, а постройки разрушены.
Я все еще кручу на пальце кольцо, когда в голову приходит одна мысль.
Нужно его остановить.
А раз уж я единственная такая, что не поддаюсь Смерти… значит, кому этим заняться, как не мне.
Лебанон, Теннесси
Октябрь, год Всадников двадцать шестой
Второй раз я встречаю Смерть по собственному желанию, неслучайно.
Я сижу возле дуба, растущего на обочине дороги, на боку лук и колчан.
На это ушло три месяца, а еще много беготни кругами и множество, множество разоренных городов, но наконец я, кажется, сумела опередить Смерть.