– Не работает! – зарычал Роман. – У них… они…
– Регенерируют, – Павел выругался. Иванов предупреждал: новые штаммы вируса научились чинить плоть за секунды.
Тогда в бой вступил «Улей».
––
Мир взорвался светом.
Иванов называл это «феноменом резонансной диссоциации» – аппарат испускал волны, от которых у мутантов лопалась кожа. Но Павел видел иначе: казалось, невидимый великан начал сдирать с тварей шкуры.
Крысы взрывались, как мешки с кислотой. Человек-змея закричал голосом ребёнка. А женщина с цветком упала на колени, и Павел увидел – её глаза были нормальными. Человеческими.
– Стоп! – закричал он. – Она…
Слишком поздно. Цветок-мозг вырвался из груди, пустив корни в землю. Лианы взметнулись к «Зубру», пробивая броню.
– Прыгай! – Кулак схватил Павла за воротник и вышвырнул из машины.
Броневик рухнул в яму, которую мгновенно поглотили щупальца.
––
Павел очнулся от того, что кто-то лизал его лицо.
– Тихон, чёрт, хватит! – Он оттолкнул гиганта, чья кожа теперь была покрыта синими трещинами – следы перегрузки.
Вокруг царила тишина. «Улей» сжёг всё в радиусе ста метров. Даже мутанты стали пеплом. Кроме одного.
Женщина в свадебном платье лежала у останков цветка. Её тело было чистым – никаких мутаций.
– Иммунная? – Катя опустилась рядом, но Павел отдернул её руку.
– Не трогай. Смотри.
На шее женщины мерцал жетон с гравировкой: «Красный квартал. Сектор 3. Семья Добрыниных».
Это была его жена.
– Лида… – Павел коснулся её холодной руки. Глаза открылись.
– Паш… – Губы шевельнулись, но голос принадлежал не ей. Это звучало как тысяча шёпотов из радиошума. – Он знает. Лютов знает. Все мы – эксперимент…
Тело рассыпалось в пыль. В воздухе повис алый лепесток.
-–
Ночью, когда другие спали, Павел сидел у карты, на которой «Рассвет» был помечен детской наклейкой с кроликом. Софийна наклейка. Дочь обожала этих глупых зверюшек.
– Ты должен был убить её сразу, – в дверях стоял Лютов, играя монетой с логотипом своей погибшей корпорации. – Сентименты – роскошь трупов.
– Ты знал. – Павел не обернулся. – Красный квартал. Вирус. Ты их создал.
– Создал? – Лютов рассмеялся. – Я дал миру шанс стать лучше. Твоя жена была… побочным эффектом.
Револьвер оказался в руке Павла сам собой. Но бизнесмен уже уходил, бросив через плечо:
– Убьёшь меня – не узнаешь, где спрятана твоя дочь. Она жива, Павел. И она не одна.