– Ну что с тобой? – снова спросил его сын.
Райли ничего не ответил и сидел молча.
– Молодой человек! – окликнул Вильямса мужчина.
– Я вас слушаю, – отозвался Вильямс, приподнялся и улыбнулся новому покупателю.
– Мне ремень нужен для моих габаритов, – сказал мужчина и похлопал по своему животу.
Юноша вышел из-за прилавка, держа в руке бечёвку.
– Разрешите? – хитро и услужливо пробормотал Вильямс, обхватил мужчину за талию и замерил объём.
– Момент! – сказал он, перебирая ремни на прилавке и, вытащив один, радостно закончил: – Вот!
– О! Как раз! – радостно ответил мужчина, примеряя ремень.
– Вам очень хорошо, он вам идёт, – подтвердил юноша.
– Сколько с меня? – спросил мужчина, рассматривая ремень.
– А сколько не жалко? – вспомнив, как отвечал отец на такой вопрос, нисколько не замешкавшись, радостно спросил Вильямс.
Мужчина полез в кошелёк.
– Шиллинга хватит? Хотя вот ещё есть шесть пенсов, – добавил он и протянул монеты юноше.
– Благодарю вас, сир! – шутейно-вежливо ответил Вильямс и слегка наклонил голову.
Мужчина приподнял шляпу и ушёл.
Райли всё по-прежнему сидел, понурив голову, и молчал. День близился к вечеру, и ярмарка начала заметно пустеть: кто-то закрывал прилавки, кто-то ещё в надежде ждал своего покупателя, везде уже стояли упакованные коробки и короба, а лошади нетерпеливо били копытами в предвкушении пути.
– Закрываемся! – отрезал Райли и опустил навес.
Солнце полностью скрылось за горизонтом, и ему на смену заступила луна. Ночь наступала своей прохладой, военный караул патрулировал улицы города и ярмарочную площадь, и Эванзы укрылись в своей повозке. Всё стихло. Оксфорд спал.
Вильямса разбудила музыка: это разминались музыканты, издавая какофонию. Люди просыпались, с грохотом открывая свои прилавки. Второй день ярмарки, которая заметно поредела: кто-то уже свернулся и отправился домой, но многие оставались в надежде что-то ещё продать. Райли с сыном умывались, поливая друг друга из ведра.
– Как водичка, бодрит? – хохотал Райли, поливая прохладной водой сонного сына.
– Бодрит, ещё как бодрит! – дрожа ответил Вильямс и, взяв полотенце, стал обтираться.
– Доброе утро! – раздался за спиной голос.
Отец с сыном обернулись. Позади них стояла Мэри и застенчиво улыбалась.
– Доброе! – поздоровался Райли, надевая рубашку.
– Доброе, да! – ответил Вильямс, и его удивлённое лицо стало будто бы смешным.