Но смех застрял в горле, когда за спиной раздался шёпот. Не ветра, нет – словно десятки голосов лизали уши холодными языками.
– Кто здесь?! – повторил он, резко обернувшись. Тени между соснами сгущались, будто жили собственной волей. Шёпот нарастал, сливаясь в гул. Элиас побежал, цепляясь сапогами за корни.
Когда он вырвался из леса, деревня встретила его молчанием. Над крышами висела чёрная туча, неестественно круглая, как паучий кокон. Воздух дрожал, и даже колодезный дракон, всегда такой добродушный, теперь скалился в зловещей гримасе.
– Элиас! – Мариэль стояла на пороге, бледная, с ладонью, прижатой к губам. – Быстрее в дом!
Он вбежал внутрь, и дверь захлопнулась с таким грохотом, будто её закрыли на сто запоров. Лина прижалась к окну, широко раскрыв глаза: – Смотри! Туча… она движется!
– Отойди от стекла! – рявкнул Гаррик, но сам не сводил взгляда с неба. Тучевое пятно пульсировало, словто живое.
– Это из-за старухи Мэри? – прошептала Лина. – Она говорила, что Тени вернутся…
– Какие тени? – Элиас схватил отца за рукав. – Ты что-то знаешь! Почему не предупредил?
Гаррик отвернулся, его лицо стало каменным: – Не твоё дело. Завтра всё пройдёт.
Но Мариэль вдруг заговорила, обнимая себя, будто от холода: – Они клялись не возвращаться… Твои предки, Гаррик, они же изгнали их…
– Молчи! – отец ударил кулаком по столу, и все вздрогнули. – Никто не должен об этом знать. Никто!
В эту секунду туча разразилась вспышкой багрового света. Элиас вскрикнул, закрывая лицо руками, а когда опустил их – на столе перед семьёй лежал предмет, которого раньше не было: чёрный ключ, покрытый рунами, что светились, как раскалённое железо.
– Нет… – Гаррик упал на колени. – Они выбрали его.
– Кто? – Элиас потянулся к ключу, но мать отшвырнула его руку.
– Не трогай! Это Пограничный Ключ. Тот, кто возьмёт его… – её голос сорвался.
– …станет Стражем, – закончил отец, и в его глазах читалась безысходность. – Или добычей.
За окном завыл ветер, и ключ, будто услышав зов, вспыхнул ярче. Элиас почувствовал, как что-то невидимое сжимает его грудь. Выбора не было – судьба уже вползла в дом на паутинных лапах.