Личное и так вульгарно вывернуто для общественности преступление. Бешеный пес был уверен, что это только начало…
Первый – лишь стоял, смеялся
Тронувшись умом.
Но руками не касался,
Повинен тот в другом.
На все мольбы он не ответил,
Продолжил мерзкую игру.
Теперь в нее вступаю я
Значит, не выжить никому!
В Кадем, что находился в Северной стороне Валенсии, зима пришла рано. Пушистые хлопья снега кружились над головами прохожих, превращаясь в белое покрывало, что кутало каждого, кто решился прогуляться ранним утром. В их числе была и Йена Темперас. Девушка блуждала по безлюдным улицам, кутаясь в поношенную шаль, подол ее длинной юбки, как и ботинки, намокли от снега, но она продолжала идти вперед, к старому кладбищу.
Само кладбище находилось за резными железными воротами, которые открывались ровно в 7:00 утра и ни минутой раньше.
Спустя какое-то время она остановилась перед теми самыми воротами. И как восемь лет назад у нее перехватило дыхание. Они были высокими, не менее трех метров высотой. Резные завитушки не умоляли их мрачности. Завитки складывались у самой верхушки в слова, которые шептал каждый, кто пытался туда войти – Воронье кладбище.
Йена приподняла рукав шерстяного платья, на ее тонком запястье поблескивали золотые часики, которые только благодаря косточке, не сползали с руки девушки. Маленький циферблат показывал ровно 6:59. Глаза Йены неотрывно следили за секундной стрелкой, которая описывала свой круг. Облачко пара вырвалось изо рта, когда стрелка остановилась на 12, в ту же секунду девушка услышала старческое покашливание и шоркающие шаги. Это был старый смотритель кладбища, который мог посоперничать с возрастом с кладбищем. Она помнила его – Верманд. Он выглядел практически так же, как и восемь лет назад, когда Йена ступила на мертвую землю впервые. Он шел тяжело, переставляя ноги в грубых ботинках, которые даже не шнуровал, закутанные в несколько свитеров и ватной тужурке. Он бубнил ругательства, на чем свет стоит. Из–под шапки-ушанки во все стороны торчали волосы грязно-седого цвета. На левом глазу та же самая повязка, а когда он приблизился, у Йены перехватило дыхание. Правый глаз настолько яркого небесного голубого цвета, просканировал ее, поворачивая старинный ржавый ключ в замке.
– Ты сегодня рано девица. Даже раньше старого Верманда. – Прошелестел голос старика. Он неторопливо открыл створки дверей перед Йеной. Покрасневшие от холода пальцы девушки, крепче вцепились в корзинку, что она принесла с собой.