Сегодня наиважнейшая задача – поднимать человека духовно, уважая его внутренний мир.
Михаил Горбачев, 1987 год34
Мораль – одна из самых распространенных тем в политическом дискурсе ранней перестройки. От руководителей до диссидентов, от коммунистов до националистов и либералов – все говорят о сильном чувстве нравственного упадка в советском обществе, для которого характерны распространение лицемерия и цинизма, а также моральная дезориентация молодежи. Относительно стабильная экономическая ситуация не препятствовала ощущению «деградации», «развращения» и «разложения». Это ощущение порождает, в свою очередь, бесчисленные призывы к «обновлению», «очищению», «оздоровлению» нравов. В этом контексте перестройка была широко воспринята в обществе как спасительная попытка исправить моральное разложение, которое считалось все более невыносимым. «Так жить нельзя!» – это был настоящий крик души того времени35.
Конечно, далеко не все одинаково ощущали нравственный упадок. На самом деле это ощущение связано с такими полярными предложениями, что сегодня возникает соблазн рассматривать его просто как риторический эффект, лишенный какого-либо существенного содержания, скрывающий «реальные» экономические и политические проблемы. Но это было бы серьезным просчетом и упущением из виду одной из главных характеристик культурного контекста, в котором возникла перестройка. Ни разу с момента образования СССР тема нравственности не занимала такого важного места в советской общественной жизни, как в эпоху Горбачева, в том числе в официальных партийных документах36. Поэтому, несмотря на порой туманный характер нравственного дискурса того времени, к нему следует относиться серьезно, чтобы определить вызовы, на которые стремились ответить интеллектуалы, занимавшиеся политикой в то время. К ним относится и либеральная интеллигенция, чей отказ от марксизма-ленинизма не означает, что она порвала со всеми идеями и убеждениями, распространенными в СССР. В середине 1980‑х годов, то есть к тому моменту, когда либеральные интеллектуалы стали выступать в публичном поле, как и их консервативные коммунистические и националистические коллеги, они не могли игнорировать ощущение морального упадка советского общества и сопутствующее ему стремление к очищению.