– А про то, что Ибрагим должен нам запись разговора сделать с Шприцевыми?
– Это я ему еще до того совещания докладывал, конкретно по этому вопросу заходил. Ну, тут ничего не изменилось, как и говорил. Он ссыкует ему давать диктофон – типа не возьмет на себя такую ответственность.
– Да какая в жопу ответственность?
– Не ну, в жопу большая ответственность, не каждому позволено туда – решил разрядить обстановку банальной пошлостью Стас. Оба участника диалога засмеялись: объект повествования с хитрой ухмылкой, следователь немного натянуто.
– Нет, ну действительно. Пацаны с других отделов постоянно мероприятия проводят. Только недавно по одному делу именно такой записью и доказали умысел. В чем у вас то, блядь, проблема?
– В нем проблема.
– Ну, это уже давно очевидно. Он нам доказательственную базу мешает собирать, а потом еще и торопит уголовное дело возбуждать – хмыкнул Михайлов.
– Он предлагал еще совещание с вами замутить.
– Ну вот только этого нам и не хватало для возбуждения… провести несколько совещаний – глаза у Михайлова даже загорелись злостью.
– Подожди – пододвинулся на стуле Стас и выпрямился для активной жестикуляции – вот именно сейчас, в одном случае на блядский миллион других нам это совещание на руку. Давай проведем этот трешь-мнешь, и твой руководитель скажет моему о необходимости сбора дополнительной доказательственной базы – «очередной дополнительной» подумал про себя Стас – Его слово-то в любом случае весомей, чем сраного опера.
Дмитрий улыбнулся:
– Сука мысль. Неплохо, Стас. А если и он не убедит?
– Ну, если начальник следствия не убедит, то, блядь, тогда вообще забудем о диктофоне и Ибрагиме. Оставим часть первую и пойдет один этот араб по статье, а кудрявые отскочат.
– И это справедливо. Я своего заряжу тогда на совещание, а твой пусть назначает время и день.
– Огонь! Пойдем работать – Стас, приободрившись, подмигнул следователю и направился в свой облеванный у входа кабинет. Михайлов опять уткнулся в чтение других материалов, как будто и не было только что прошедшего диалога.
***
Как впрочем и во многие другие дни, Стас засиделся за своим рабочим столом до позднего часа. Глаза так сильно замылились от света монитора, что уже начали слипаться. Дешевый растворимый кофе не помог справиться с этим довлеющим унынием от написания пустых по содержанию, но весомых по форме документов. К тому же ему нужно было сделать фотографирование своего рабочего дня, он записывал до минуты все свои действия за двое предыдущих суток. Как и многие другие, это указание руководства быстро превратилось в формальность уже к концу первой же недели своего действия, начальники, как будто бы, без энтузиазма изучали распорядок Стаса. Он же из упорства и на всякий случай продолжал записывать все свои действия, для каждого дня на отдельном листе. Также он не отказал себе в удовольствии веселить коллег из отдела, называя их послеобеденные разговоры за чаем в своем фотографировании “совещанием оперативного состава с целью передачи наработанного опыта” и заканчивая каждый такой разговор озвучиванием вслух потраченного на него времени.