– Все игрушки собрать и сжечь. Полки заполнить исторической литературой. Детство давно закончилось, пора взрослеть. В комнате навести порядок. Никаких подушек на полу, они уже взрослые женщины, а комната, как у пятилетних детей. Еще хоть раз увижу рюши и бессмысленные кружева, отправитесь на костер вместе с игрушками, понятно?
Горничные суетливо сделали синхронный книксен и бросились собирать детскую атрибутику в импровизированный мешок из ажурной простыни.
Будни Деи и Леи проходили однообразно и серо, и морозное яркое солнце ничуть не освещало их мрачную реальность. В сравнении с тем, какой свободой они наслаждались в родительском гнезде, пребывание в Белом замке можно было сравнить с заключением в темнице.
Будучи рожденными в родовитом семействе, ведущем счет с потомков первых людей, Деа и Леа пользовались значимыми привилегиями не только в своем поместье, но и в соседних имениях. Они жили под опекой своих родителей ровно десять лет, пока однажды громадные железные двери не впустили в дом незнакомца в белом, расшитом серебряной вышивкой одеянии. Один из приближенных королевских советников отдал их отцу запечатанный сургучной печатью свиток, перевязанный алой лентой. К удивлению девочек, родители в этот день вздохнули с облегчением.
Роды их матери проходили в тяжких муках, и едва не отправили ее на тот свет, когда с разницей ровно в двадцать две минуты, одна за другой на свет появились девочки-близнецы. Повитуха, принявшая на своей долгой памяти не одну сотню новорожденных, потеряла дар речи, увидев, кем разродилась молодая мать. Первенец появился на свет, обмотанный плоской, как ленточный червь, пуповиной, и был больше похож на мумифицированного слепого белого лысого крота. Обрезать ее стоило женщине большой смелости и немалой потери крови матери ребенка. Повитуха трясущимися пальцами, бережно начала разматывать жадную пуповину, обвившую тело младенца, как змея, лишенная пищи на зиму. К ужасу женщины, тугая белая пленка двигалась под пальцами, не желая отдавать свою добычу. Наконец, освободив от жгута крошечное тело, повитуха отбросила пуповину подальше и взглянула на младенца. От обычных новорожденных этого ребенка отличала ненормальная зрелость, словно она была рождена, как минимум, три дня назад. Глаза ее холодно смотрели на повитуху с выражением полярного волка, кожа была уже гладкой и слегка розоватой, на голове были хорошо заметны тонкие светлые волосы. Первый звук, вырвавшийся изо рта младенца, заставил в ужасе разбежаться всех кошек, бродивших на территории имения ближе, чем на пятьсот метров к родильной комнате, а из ушей, находившихся в непосредственной близости к ребенку, тихой дорожкой полилась кровь. Повитуха заметила это только когда красная капля с ушной мочки капнула точно в открытый детский рот. Побоявшись наказания за неосторожность, она решила утаить этот факт и, торопливо обмыв ребенка, привычными отточенными движениями запеленала его и уложила в колыбель.