– Не-ет!!! Я не позволю, я не дам! Всех пересажаю в тюрьму!
И самое ценное, что было в этом сне, Вика несмело, но с любовью, пожала Димкину руку.
Димка и сейчас помнил то блаженство, которое он ощутил в сонном сердце, за Викину слабую благодарность.
Это были, наверное, самые счастливые минуты в его жизни, пусть и во сне.
Иногда Димка отваживался думать, что и она к нему неравнодушна, но тут же гнал прочь эти наглые мысли: кто она? – красивая, ухоженная, любимица всех учителей. И кто он? – нищий урод. Димка не стеснялся так себя мысленно называть.
Однажды Димка даже спросил у уставшей матери:
– Мать, почему так тянет к человеку? Почему тоска сжирает по нему?
Но она была настолько вымотана работой, что даже не поняла его вопрос.
– Кто-то в классе умер? – устало спросила она.
– Нет. Не парься.
Она тупо посмотрела на Димку, выжала из себя нечленоразлельную фразу, закрыла глаза и погрузилась в тяжёлый вечерний сон.
Димка не стал её тревожить, он знал, что, проспав около часа, она проснётся и уляжется нормально на свой диван до утра. И на этом Димкины признания были закончены. Ни один человек из Димкиного окружения так и не узнал, что он влюблён в Вику.
Он тогда сумел справиться с собой, включив силу воли, перестал следить, во сколько Вика была в сети. И ещё полностью погрузился в тренировки. Либо выматывающая физическая активность, либо брошенная слежка помогла выдавить из сердца Вику как вирус, как боль. Поэтому Димка знал, что такое человек внутри, это тот же мрак и безрадостность бытия.