И память мирит с болью полузнанья.
Вторит волне арифметическая чистота…
Вторит волне арифметическая чистота
Твоей сердечной частоты,
Стучит и просит: выпусти из тесноты,
Вдохни и сосчитай до ста,
Достань до дна холодными ногами
И оттолкнись, и выплыви из пены дней,
Забвения или бессмертия не пей
И не ищи того, кто там, за облаками,
Смотрит, как фильму, всю твою судьбу:
Раскручивает черную бобину
Золотокудрый ангел, прядь со лба откинув,
И двадцать пятый кадр – на когда-нибудь…
А мы, как дети, снова удивимся и поспорим, —
Как будто нам предвиденье дано! —
Что обязательно под музыку в конце кино
Нежно блеснет закат над морем.
трамвай от Нуссдорфа и до Введенского кладби́ща
Рингштрассе и Бульварное кольцо
на картах что только не ищут
я например ищу твоё лицо
Москвы текучесть плавность Вены
эта венозная речная боль
Китайгородские фантомы-стены
и в башне царская не-ложа антресоль
трамвай летит на Комиссариатский
чтоб выкатить к Шлосс-Бельведер
крылатый лучник отдыхает в штатском
заслушиваясь музыкою сфер
и замыкает круг моих исканий
натягивая ловко тетиву
стрела пронзает воздух ранит
меня близ Покрова на Рву
и всяко лучше на трамвае
что в прошлое что просто в сон
в последнюю неделю мая
запрыгнуть как в пустой вагон
Я линий легкотканых плен,
Я лилия шпалерных рек,
Я твой последний белый день
И первый серебристый снег
Тех мест, где твой забытый лен
Шиповником зарос,
Нерукотворный гобелен
Из карт, планет и звёзд.
Я сон о твоих смутных снах
И тень из тех теней,
С которой говорит монах
И Бога видит в ней,
Которую ты как жену
Целуешь – это я,
Твой невод мерит глубину,
Но выловит – меня.
И я с тобой, пока ты не
Устанешь на пути,
Пока чешуйчатой броне
Ещё есть что спасти,
Но грудь твою я, как кистень,
Пробью в тот час и век,
Когда придёт последний день
И ляжет первый снег.
Мягкие лапы влюблённого льва
И лепестки орхидеи пятнистой —
Это слова, это только слова,
Золотая зола и опавшие листья.
Снился мне зоологический сад
В октябревато-янтарном уборе,
Крик журавлиный, сопенье цикад,
Росчерки на раритетном фарфоре,
По затуманенной глади стекла
Там дивные звери идут к водопою,
Там озеро Чад и Суэцкий канал
Осенним дождём встают надо мною.
сухой глоток предчувствие воды
сезон дождей зной капли пота
подводное сиянье тени грота
плеск твоих белых рук из темноты
глаза ныряльщика белы как соль