“Да, погоды тут, прямо сказать… – снова поежился Долгов. – Смех и горе.”
С противоположной стороны, в километре от станции, затаенно выглядывали из-за белого холма заснеженные крыши поселка. Они дружно дымили разнокалиберными печными трубами, затушевывая порозовевший горизонт лохмотьями дымов.
На станции ни души. Тишь и покой. Только изредка, чуя приближение пурги, гулко и лениво перебрёхивались поселковые псы.
Не доходя метров двадцать до деревянного вокзальчика, Долгов, сбросил рюкзак на снег – чего таскать без толку? – и, грея ладонью коченеющий нос, потирая щеки, заспешил к двери. Пронимает – после теплого-то вагона… Первым делом надо найти телефон.
В зале ожидания ни души, а телефоном тут, как видно, и не собираются обзаводиться. Крошечное окошко кассы закрыто. Да и открывают ли его когда-нибудь в этой безлюдной глухомани?
Озадаченный Долгов снова вышел на мороз. Как же он попадет на буровую, если не созвонится насчет машины?.. Тут он заметил, что его рюкзак по-хозяйски обнюхивает целая свора местных собак. Ничего привлекательного не унюхав, псы стали разбредаться. Но один крупный черный кобель с деловым видом поднял было заднюю ногу, явно желая выразить презрение к бесполезному предмету.
А ну, пошел! – грозно крикнул Долгов.
Черный кобель резво отскочил от рюкзака, позорно обрызгав собственную ляжку. Тут же опомнился, угрожающе оскалился и залился оскорбленным лаем. Всем своим видом он показывал, что намерен отстаивать свое право пометить именно этот рюкзак.
Долгов медленно, настороженно приблизился к своему имуществу, взвалил его на плечо и торопливо пошел к двери. Захлебываясь злобным лаем, кобель бросился за ним, не забывая, впрочем, выдерживать безопасную дистанцию. Открыв дверь вокзала, Долгов осмелел и наставительно бросил псу:
– Ничего не поделаешь, дружок. Право собственности.
Внутри вокзала температура ненамного выше наружной. Первый раз он не обратил на это внимания. Из стены наполовину выступала металлическая печка-голландка, черная и массивная – от пола до потолка. Бросив на скамью рюкзак, шапку с перчатками, Долгов прижал к ее полукруглому боку озябшие ладони, и тут же отдернул их – печь была ледяная.
– Пор-рядки у них тут… – раздраженно пробормотал, поспешно засовывая руки в карманы брюк, поближе к собственному теплу.