Оцепеневший сыщик не сразу обратил внимание, что больше не слышно победоносного клича преследователей. Волчья стая внезапно отстала и растворилась в сгустившейся тьме.
Экипаж подпрыгнул на ухабе. От резкого толчка Ройл внезапно очнулся. С полки упал саквояж, вывалив содержимое на пол. Сообразив, что всего лишь задремал от усталости и долгой дороги, Престон тряхнул головой, отгоняя блуждающие перед внутренним взором видения. После чего принялся подбирать вещи и запихивать обратно. Закончив, он сел на лавку и бросил взгляд в окошко. За чернеющим лесом уже мерцали редкие огни Малоуна.
Край глаза ухватил движение сверху. Ройл перевёл глаза на склон горы… и вздрогнул. Со скального выступа длинной тенью спрыгнул чудовищный монстр и, полоснув по лицу Престона огненным взглядом, скрылся в зарослях.
Потрясённый сыщик долго всматривался в линию удаляющегося склона, пока та не растворилась во тьме. Ничего.
«Показалось?»
В конце концов, призвав логику и здравый смысл, Престон списал увиденное на разыгравшееся воображение.
Добравшись до таёжного селения, экипаж остановился у небольшой таверны. Непогода к тому времени совсем разгулялась. Порывистый ветер гудел в вышине и гонял над землёй сухую колючую крошку. Вокруг размашисто качали лапами ели и скрипели столетние дубы.
Поужинав тем, что нашли в своих скромных запасах, путники разбрелись по комнатам. Часа три Престон маялся на жёсткой неудобной кровати, прислушиваясь к суровой мелодии ветра за окном. В душе ворочалось мрачное предчувствие, сдобренное рассказами спутников. А в голове то и дело раздавался властный зов из видения, враз заставивший отступить целую стаю ночных охотников.
Престон и помыслить не мог, что легенда, которую он услышал в дороге через сумрачный лес Атсхалии, напомнит о себе очень скоро. Что для расследования таинственного исчезновения графа Коллахана ему придётся заняться её подробным изучением и вплотную подойти к разгадке тяжёлой старинной драмы.
В ту ночь его сны были тревожными. За стенами таверны разыгралась свирепая буря. Несмолкаемый рёв стихии мешался с воем. То одиноким, тоскливым, то диким, нагоняющим страх. Ныряя в белую метель, вокруг вольно носились серые вихри. Взметая в безумной гонке снежную пыль, стремительные силуэты сменялись волчьими мордами с жутким оскалом. А из сгустившейся тьмы неотступно преследовал взгляд, яростно полыхающий огнём звериной злобы.