– Знаешь, – сказала она однажды вечером, когда за окном уже стемнело, а в комнате горела только маленькая лампа, – я никогда не думала, что тишина может быть такой… полной.
Олег посмотрел на неё вопросительно.
– В ней всё есть, – пояснила Настя, глядя куда-то мимо него. – Всё, что было важно. Всё, что будет важно после.
Её лицо в полумраке казалось почти прозрачным, но глаза смотрели ясно, как всегда.
Каждый день Олег замечал, как болезнь забирает её – по кусочкам, словно прилив, смывающий песчаный замок. Настя теряла вес, её кожа становилась тоньше, почти прозрачной, а волосы – тусклыми. Но глаза оставались прежними – глубокими, внимательными, живыми.
Он приносил ей новые лекарства, рассказывал о многообещающих методиках лечения, которые вычитал в интернете. Говорил уверенным тоном о том, что через месяц ей станет лучше, что к осени они смогут выбраться на дачу. Он знал, что лжёт. Она знала, что он знает.
Однажды вечером, когда Олег менял капельницу, Настя накрыла его руку своей – лёгкой, как осенний лист.
– Не нужно больше этого, – сказала она тихо.
– Чего? – он сделал вид, что не понимает.
– Этого спектакля. Я не боюсь, Олег.
Он замер, боясь пошевелиться, боясь, что если посмотрит на неё – сломается.
– Я не могу… – начал он и осёкся.
– Знаю, – Настя слабо улыбнулась. – Ты всегда был упрямым.
В комнате повисла тишина, нарушаемая только мерным гудением медицинского оборудования. За окном догорал закат, окрашивая стены в тёплые оранжевые тона.
– Мне не страшно, – повторила она, глядя ему прямо в глаза. – Я просто не хочу, чтобы ты остался пустым.
Олег наконец посмотрел на неё. В её взгляде не было страха или жалости к себе – только беспокойство о нём. Даже сейчас, на пороге смерти, она думала не о себе.
– Я справлюсь, – солгал он.
Настя покачала головой.
– Нет. Не так. Ты должен не просто справиться. Ты должен жить, Олег. Не существовать – жить.
Олег молчал, переваривая её слова. Они словно камни ложились ему на грудь – тяжёлые, неподъёмные. Он не знал, что ответить, как пообещать то, что казалось невозможным.
Настя смотрела на него своими большими глазами, в которых, несмотря на болезнь, всё ещё светилась жизнь. Она слегка приподнялась на подушках, и это простое движение, видимо, стоило ей немалых усилий.
– Помнишь револьвер? В фильме? – спросила она неожиданно, голос её звучал тише обычного.