– Именно поэтому нужны дальнейшие исследования, – настаивал он. – Мы не сможем понять все нюансы, работая только с клеточными культурами. Нам нужна модель полноценного мозга.
– А что скажет этический комитет университета? Ты получил разрешение на работу с модифицированной версией «Мнемоса»?
Александр замолчал, и этот момент тишины был красноречивее любого ответа.
– Ты работаешь над этим без официального разрешения, – это был не вопрос, а утверждение. – Александр, это не просто нарушение протокола. Это… опасно. Для твоей карьеры, для репутации, для…
– Для науки иногда приходится рисковать, – он откинулся на спинку стула, пытаясь скрыть напряжение. – Все великие открытия делались за гранью общепринятого. Если бы учёные всегда строго следовали протоколам, мы бы до сих пор жили в каменном веке.
Роза не могла не заметить, как он избегает смотреть ей в глаза, как его пальцы нервно постукивают по столу. Что-то ещё стояло за этой одержимостью, что-то, чем он не делился. Или, может быть, это был просто страх повторить путь родителей – и одновременно желание завершить их работу, искупить их ошибки?
– Мне кажется, ты слишком вовлечён эмоционально, – осторожно сказала она. – Это исследование родителей, препарат, который… привёл к трагедии. Возможно, тебе стоит взять паузу, представить свои предварительные результаты комитету, получить официальное одобрение?
Лицо Александра застыло, черты заострились. В глазах мелькнуло что-то холодное, отстранённое.
– Я надеялся, что ты поймёшь, – произнёс он. – Что ты, из всех людей, увидишь необходимость рисковать ради прорыва.
– Я понимаю необходимость рисковать, – ответила она тихо. – Но не ценой этических принципов. Не ценой повторения ошибок твоих родителей.
Эти слова повисли между ними как крошечные осколки разбитого стекла – невидимые, но смертельно острые. Александр отстранился, его лицо приобрело то аналитическое выражение, которое Роза не видела уже много недель.
– Мои родители, – произнёс он ровным голосом, – сделали ошибку не в том, что были слишком смелыми. А в том, что не смогли справиться с последствиями своей смелости. Они позволили чувству вины уничтожить себя, вместо того чтобы использовать неудачу как ступень к новому знанию.
– Это не просто "неудача", Александр, – возразила Роза, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. – Люди пострадали. Некоторые умерли. Это не лабораторный эксперимент, который можно просто перезапустить.