«Три дня.»
Пальцы Милы дернулись. Как я жаждала кровати, так и она жаждала снова обнять меня.
Но, я попытаюсь избежать этого. Я упала обратно на изножье кровати, вне ее досягаемости, и уставилась на нее со всей усталостью, которую чувствовало мое тело. Мила опустилась на основание своей кровати, наши колени почти соприкасались. «Ты собираешься рассказать мне или нет?»
«Рассказать, что?» Я закатила глаза. «Какого беса мы здесь делаем? Почему мы еще живы? Что там за дверью?»
Мила бросила на меня озадаченный взгляд.
«Ночные горшки стоят за дверью», – ровным голосом сказала она.
«И да, я имела в виду и то, и другое. Почему мы живы, почему мы в этой комнате, а не под острым мечом палача?»
«Я та, кто спал несколько дней, как ты и сказала.» Я пожала плечами, веки тяжелели с каждой секундой. «Откуда мне знать?»
Я не уверена, что хочу это знать. «Да, я знаю», – фыркнула она. «Никто мне ничего не говорит.» Я посмотрела ее. «Кто приходил к нам?» «С тех пор, как нас привели в эту комнату?» Мила вздохнула и подняла взгляд к небу. «Одна и та же служанка приходила дважды в день, чтобы опорожнить ночные горшки. А та, что побогаче, я думаю она главная, проверяла тебя, когда мне приносили еду.»
Я покосилась на нее. «Каспар?» Темнота, в мрачной комнате, мешала мне бодрствовать, словно она хотела убаюкать меня снова. Мила покачала головой. «Не видела его с тех пор, как он принес тебя сюда и потащил меня за собой.» Я не была уверена, имела ли она в виду, что он действительно потащил ее за собой. Но, я бы не удивилась, если бы он это сделал.
«Ублюдки», – пробормотала я. «Все они.»
Мила вяло кивнула, и отстраненное уныние застыло в ее глазах. Между нами повисла жуткая тишина.
Она разрушилась после долгого момента, когда Мила пробормотала.
«Это та часть, где мы даем друг другу надежду. Составляем план нашего побега.»
Мое мрачное лицо повернулось к ней.
Никакой надежды не светилось в моих фиолетовых глазах, отражение которых я уловила в пыльном блеске вазы на столе. В этом искривленном металлическом зеркале я выглядела такой же серой и мутной, как и все вокруг.
Надежды не было. По крайней мере, я не могла ей ее дать.
И побег был невозможен.
«Есть ли у тебя какие-либо идеи?» Я спросила, хотя бы для того, чтобы подшутить над ней.
Мила ничего не сказала.
Со звуком, похожим на смешанный вздох поражения и боли, я заставила себя снова подняться на ноги и медленно подошла к толстой, грязной занавеске, закрывающей окно.